"Джозеф Хеллер. Что-то случилось" - читать интересную книгу автора

ему этого не прощу и не забуду.
(Мне снятся сны, неприятные сны; по-моему, они связаны с тем, что мне
не дали выступить на конференции, и в них я всегда испытываю и горькое
разочарование, и унижение, мучительно плутаю и никак не нахожу дороги.)

Грин вообразил, будто я его подсиживаю. Но он неправ. Прежде всего, я
недостаточно предприимчив, к тому же мне не хватает храбрости, и, кроме
всего, многое в Грине, пожалуй, нравится мне, даже восхищает меня (хотя
многое и злит и возмущает), и работать под началом Грина мне, должно быть,
безопаснее, чем под началом кого-нибудь другого - даже Энди Кейгла из
Торгового отдела, если бы и вправду меня и мой отдел решили придать уже не
отделу Грина, а отделу Кейгла.
Во многих отношениях и во многих случаях мы с Грином друзья и союзники,
кое в чем друг другу помогаем, бываем даже заботливы. Когда он не успевает
со своей работой или что-то забывает, я нередко защищаю и поддерживаю его и
постоянно за глаза незаслуженно хвалю, приписываю его руководству хорошую
работу моего отдела. Но никогда не рассказываю ему об этом и никогда не
передаю, если услышал о нем что-нибудь лестное. Я радуюсь, когда он
тревожится. Мне приятно, что он мне не доверяет (от этого невероятно
возрастает мое самоуважение), и я успокаиваю его не слишком горячо, лишь в
меру необходимости.
И в нашей Фирме я - его лучший друг.

Итак, Грин опасается меня, Уайт - Грина, Блэк - Уайта, Браун и Грин -
Блэка, а мы с Грином и Энди Кейглом - Брауна, и все это чистая правда: ведь
Гораций Уайт действительно боится разговаривать с Джеком Грином, а Джонни
Браун, широкоплечий, практичный, жесткий и прямой, который подминает под
себя всех вокруг, боится Лестера Блэка, который ему покровительствует.
Все это чистая правда, и однажды в пасмурный дождливый день, когда мне
наскучило работать, я изобразил это на одной из диаграмм, которые постоянно
вычерчиваю. Сейчас я пытаюсь изобразить на бумаге самостоятельное сообщество
(это моя личная инициатива) из служащих нашей Фирмы, чьи фамилии происходят
от названий ремесел, инструментов и полезных ископаемых и внести в городской
телефонный справочник - Пеккар, Фермере, Молотт, Никкелс, Турнепс, - ибо
таких у нас много (в моей Утопии допускаются и кое-какие натяжки, иначе как
же мы справимся?); быть может, будь каждый из нас верен занятию, которое
обозначено в его фамилии, все строилось бы куда толковее, не знаю только,
где нашлось бы уютное местечко для меня самого: ведь моя фамилия, насколько
мне известно, ничего не означает, и откуда она взялась, я тоже не знаю.
Я люблю раскапывать всякие никому не нужные интересные сведения, меня
это отвлекает и развлекает. У нас в Фирме одиннадцать Гринов (считая
Гриинов), восемь Уайтов, четыре Брауна и четыре Блэка. У нас один Слокум -
я. Одно время было двое Слокумов: в нашей чикагской конторе появилась Мэри
Слокум, этакая секс-бомбочка, только что закончившая школу секретарш,
небольшого росточка, с вихляющим задиком и полной красивой грудью, но она
вышла замуж и взяла расчет, а вскорости забеременела и исчезла из виду. В
последнее время в Фирме нет-нет да и появится то цветной, то негр, всегда в
безукоризненной белой или голубой рубашке и с безупречно завязанным
галстуком; ни один пока не занимает важных постов, и никто толком не знает,
зачем они пришли и чего, в сущности, хотят. Все мы (почти все) нарочито