"Джозеф Л.Хеллер. Уловка-22 " - читать интересную книгу автора

у которого все равно не было пути к отступлению: солдат был упакован с
головы до пят в марлю и гипс и не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой.
Его сунули в палату ночью контрабандой. Проснувшись утром, обитатели
палаты увидели на пустовавшей койке странно вздыбленные к потолку руки. Все
четыре конечности поддерживались в таком состоянии неподвижными свинцовыми
противовесами, темневшими над головой солдата.
Его положили рядом с техасцем, и тот, повернувшись к новому соседу,
целыми днями о чем-то прочувствованно вещал ему. Солдат не отвечал, но
техасца это не смущало.
Температуру мерили дважды. Рано утром и к вечеру в палату входила
сестра Крэмер с банкой градусников и раздавала их, чинно шествуя сначала
вдоль одного ряда коек, затем вдоль другого. Солдату в белом она всовывала
градусник в отверстие в бинтах, под которыми угадывался рот.
Затем она возвращалась к первой койке, брала градусник, записывала
температуру больного, шла к следующему и так снова обходила всю палату.
Однажды днем, вернувшись, чтобы собрать градусники, она взглянула на
градусник солдата в белом и обнаружила, что солдат мертв.
- Убийца, - спокойно произнес Данбэр. Техасец младенчески невинно
посмотрел на него.
- Душегуб, - сказал Йоссариан.
- О чем вы, ребята? - не понял техасец.
- Это ты убил его, - сказал Данбэр.
- Это ты отправил его на тот свет, - сказал Йоссариан.
Техасец отпрянул:
- Вы что, ребята, спятили? Я и пальцем его не тронул.
- Это ты его замучил, - твердил Данбэр,
- Я слышал, как ты его убивал, - сказал Йоссариан.
- Ты убил его потому, что он... черномазый, - сказал Данбэр.
- Вы рехнулись, ребята! - закричал техасец. - Черномазых класть сюда не
разрешается. Для черномазых у них специальная палата.
- Сержант положил его тайком, - возразил Данбэр.
- Сержант - коммунист, - сказал Йоссариан.
- И ты об этом знал, - сказал Данбэр.
Только на уоррэнт-офицера, лежавшего слева от Йоссариана, все
случившееся не произвело никакого впечатления. Он вообще почти никогда не
разговаривал, а если когда и открывал рот, то лишь затем, чтобы излить на
кого-нибудь свое раздражение.
...За день до того, как Йоссариан встретился с капелланом, в столовой
взорвалась печь. Огонь перекинулся в кухню, и раскаленный воздух хлынул в
соседние палаты. Даже в палате Йоссариана, расположенной довольно далеко от
столовой, было слышно, как бушевало пламя и сухо потрескивали пылавшие
балки. За окнами в оранжевых отблесках валили клубы дыма. Вскоре к месту
пожара прибыли аварийные машины с аэродрома. Целых полчаса пожарники
работали как сумасшедшие, и все без толку. Наконец они стали брать верх над
огнем.
Но тут послышался хорошо знакомый монотонный гул бомбардировщиков,
возвращавшихся с задания. Пожарникам пришлось свернуть шланги и поспешить на
аэродром: вдруг какой-нибудь самолет разобьется при посадке и загорится.
Однако самолеты приземлились благополучно. Как только сел последний,
пожарники развернули свои машины и помчались обратно к госпиталю, чтобы