"Джозеф Л.Хеллер. Уловка-22 " - читать интересную книгу автора

- Эти люди - ваши гости! - вдруг закричал он. - Они проехали более трех
тысяч миль для того, чтобы развлечь вас. Каково же им, если никто не желает
идти на их концерт? Какое у них должно быть после этого настроение? Господа,
я же не о своей шкуре пекусь. Но ведь вот эта девушка, которая собирается
сегодня играть для вас на аккордеоне, она же вам в матери годится. А как бы
вам понравилось, если бы ваша мама проехала больше трех тысяч миль, чтобы
поиграть на аккордеоне каким-то военным, а те даже взглянуть на нее не
пожелали? И что скажет ребенок, чья мама играет на аккордеоне, когда он
вырастет и узнает, как обошлись с его мамой? А? Мы все знаем, что он скажет.
Но, господа, я хочу, чтобы вы правильно меня поняли. Все это, разу- меется,
на добровольных началах. Я был бы последним полковником на земле, если бы
велел вам в обязательном порядке отправиться на концерт ОСКОВ и
развлекаться. Но я хочу, чтобы каждый из вас, кто не настолько болен, чтобы
валяться в госпитале, отправился сейчас же на концерт ОСКОВ и веселился от
души, и это уже приказ.
Что касается Йоссариана, то он действительно чувствовал себя неважно -
хоть снова отправляйся в госпиталь, Но совсем плохо он почувствовал себя
позднее, когда, сделав еще три боевых вылета, пришел к доктору Дейнике и тот
опять меланхолично покачал головой и отказался освободить его от полетов.
- Ты думаешь, неприятности только у тебя? - печально выговаривал ему
доктор Дейника. - А мне, думаешь, легко? Я восемь лет перебивался с хлеба на
воду, покуда выучился на доктора. Потом, когда обзавелся собственным
кабинетом, тоже частенько затягивал ремень потуже, пока наконец не появилась
приличная клиентура и я смог сводить концы с концами. И вот едва только
кабинет начал приносить прибыль, меня призвали.
Доктор Дейника был приятелем Йоссариана, но не хотел ради него палец о
палец ударить. Йоссариан очень внимательно слушал, как Дейника рассказывал о
полковнике Кэткарте из авиаполка, который метил в генералы, о генерале
Дридле из авиабригады и о работавшей у него хорошенькой медсестре, а также
обо всех других генералах из штаба двадцать седьмой воздушной армии, которые
настаивали на том, чтобы выполнение боевого долга сводилось лишь к сорока
вылетам.
- А ты бери пример с Хэвермейера, плюй на все и улыбайся, - посоветовал
доктор Йоссариану. От такого совета Йоссариана передернуло. Хэвермейер был
ведущим бомбардиром. При заходе на цель он никогда не делал противозенитных
маневров, подвергая таким образом дополнительной опасности все экипажи,
летевшие с ним в одном строю.
- Хэвермейер, какого дьявола ты не делаешь противозенитного маневра? -
яростно набрасывались на него летчики после возвращения с задания.
- Эй вы, оставьте капитана Хэвермейера в покое! - обычно говорил в
таких случаях полковник Кэткарт. - Он же, черт побери, наш лучший бомбардир.
Хэвермейер ухмылялся, кивал головой и объяснял, как он охотничьим ножом
надрезает пулю, превращая ее в "дум-дум", перед тем как всадить в полевую
мышь, а проделывал он это в своей палатке еженощно.
Хэвермейер действительно был потрясающим бомбардиром, но он шел по
прямой и всегда на одной высоте от исходного пункта до цели, и так же шел
дальше, пока не убеждался, что бомбы достигли земли и там взметнулось
оранжевое пламя, вырос крутящийся столб дыма, а перемолотые в пыль обломки
заклубились и покатились огромной черно-серой волной. В шести машинах,
ведомых Хэвермейером, сидели объятые смертным страхом люди, неподвижные, как