"Гелиодор. Эфиопика (Отрывки) (Пер.А.Егунова) " - читать интересную книгу автора

Они, полагаясь на темноту, высунулись из болота и видят, что остров уже
сильно охвачен пожаром. Феаген бьет себя в голову, рвет на себе волосы.
- Пусть окончится жизнь моя сегодня, - говорит он, - пусть свершится,
пусть разрешится все - сомнения, ожидания, любовные желания. Исчезла
Хариклия, Феаген погиб. Напрасно -я, злосчастный, робким сделался, на
малодушное бегство решился, ради тебя, сладостная, жизнь свою спасая. Я не
останусь больше в живых, когда ты, дорогая, умерла. Умерла - и это тяжелее
всего - не по общему для всех закону природы и не на тех руках, в чьих
объятиях ты желала бы испустить дух. Увы! Огня добычей ты не стала, такие
светильники, вместо факелов брачных, зажгло для тебя божество. Уничтожена
красота среди людей, и даже останков истинной прелести не осталось- нет тела
мертвого. О, жестокость и невыразимая зависть божества: мне не было дано
обнять ее в последний раз. Даже прощальных, бездыханных поцелуев лишили
меня.
2. В то время как он так говорил, осматривая меч, Кнемон вдруг вырвал
оружие из его рук со словами:
- Что это? Почему ты оплакиваешь живую, Феаген? Жива Хариклия и
невредима. Утешься.
- Для безумных и для детей такие речи, Кнемон! - воскликнул Феаген. -
Ты погубил меня, отняв сладчайшую смерть.
Кнемон клятвенно подтвердил свои слова и рассказал обо всем - о
приказании Фиамида, об убежище, как он сам поместил туда Хариклию, о природе
пещеры, о том, что нет никакой опасности - огонь не проникнет в глубину, так
как его задержат бесчисленные изгибы. С облегчением вздохнул при этом Феаген
и поспешил к острову; в мыслях он уже видел отсутствующую и представлял себе
пещеру брачным чертогом, не зная, что там его ожидают рыдания.
Они быстро поплыли, сами гребя во время переправы, так как их
перевозчик в начале схватки бросился прочь от крика, словно это был знак к
началу состязания в беге. Они отклонялись в сторону от прямого пути, не умея
по неопытности грести согласно, да к тому же дул противный ветер. Свою
неискусность, однако, преодолели они усердием.
3. Сильно вспотев, Феаген и Кнемон с трудом пристали к острову и как
можно скорее побежали к палаткам. Там они находят только пепел, так что
оказалось возможным узнать лишь место, где стояли палатки. Камень - порог,
прикрывавший пещеру, - был ясно виден. Дело в том, что ветер, прямо несшийся
на шалаши, сплетенные из легких болотных тростников, в своем натиске сжег их
на пути и почти обнажил ровную поверхность земли, так как пламя сразу
погасло и получился пепел. Большая часть золы унеслась с вихрем, а то
немногое, что осталось, почти совсем потухло и до того охладилось, что можно
было ходить.
Они взяли обгоревшие факелы, зажгли остатки тростника, открыли вход в
пещеру и стали спускаться, причем впереди шел Кнемон. Они уже несколько
продвинулись, как вдруг Кнемон воскликнул:
- О Зевс, что это? Мы погибли: убита Хариклия!
Он уронил на землю светильник, который потух, потом закрыл руками
глаза, опустился на колени и заплакал.
А Феаген, словно насильно толкаемый, устремился к лежащему телу, крепко
схватился за него и прирос, сжимая его в своих объятиях.
Убедившись, что Феаген весь отдался скорби и погружен в свое несчастье,
боясь, как бы он не причинил себе худа, Кнемон тайно вынимает меч из ножен,