"Альфред Хэйдок. Храм снов" - читать интересную книгу автора

меня с ног, и я решил задать этот вопрос завтра.
Я проспал не больше часа, а потом проснулся, мучимый то ли клопами, то
ли переутомлением, превратившимся в тягучую бессонницу.
Первое, что я заметил, было отсутствие Кострецова. Помаявшись еще с
полчаса, я встал, решив осмотреть кумирню при лунном свете.
Проскользнув несколько закоулков между мазанками и небольшую площадку
перед самой кумирней, я смело шагнул в настежь открытую дверь.
Лившийся в решетчатые без стекол окна свет дробился на потрескавшихся
изображениях позолоченных богов и переливался в струйках золотистой цепи.
Мне бросилось в глаза, что статуи богов имели скорее египетский, чем
монгольский разрез глаз и были значительно монументальнее, нежели мне
приходилось встречать в других кумирнях. Традиционный треножник, где
сжигаются бумажные курительные свечи, еще распространял слабый аромат. Но
последний не в силах был преодолеть затхлости этой ветхой постройки - она
определенно отдавала брошенным амбаром.
Неожиданно я вздрогнул: с косяка узенькой дверцы на меня глядело желтое
изможденное лицо живого человека в одеянии монаха. Вглядевшись, я
убедился, что он дремал, сидя в резном кресле перед столиком, на который
посетители обыкновенно кладут подношения.
Лежащий перед ним на подносе русский золотой навел меня на мысль, что
здесь, быть может, проходил Кострецов.
На цыпочках я шмыгнул мимо дремавшего монаха и очутился в другом
помещении, слабо освещенном древним светильником. По углам дымились
курильницы, и дым от них свивался в причудливые клубы под потолком.
Под его колышущимся покровом с дюжину человек спали прямо на полу.
Между ними я сейчас же узнал женщину, чья тень покрыла меня ночью,
когда я находился на дороге скорби... Но теперь всякий след страдания
исчез с ее лица; оно дышало экстазом подлинного счастья; полураскрытый рот
буквально ждал поцелуя, и задор, обнявшийся с улыбкой, витал на губах...
В конце ряда невозмутимых мужских лиц, лежала старушка с
идиотски-блаженным лицом, а за ней - Кострецов.
Я сел рядом с погруженным в сон спутником и задумался: что значит все
это?
Совершенно неожиданно моя задумчивость перешла в легкую, приятную
дрему. Я примостился поудобнее и увидел сон.


3

Он начался резким гудком паровоза, таким неожиданным, что я даже
испугался...
Суета на вокзале... На перроне полно народа - негде поместиться... Все
- русские... Несут без конца баулы, чемоданы, корзинки. Носильщики в
помятых картузах и запачканных передниках катят тележки с багажом.
Тележки скрипят, визжат, носильщики переругиваются - никак не
проедешь... Гам, смех, веселая толкотня... Ничего не могу разобрать, где
я, что такое творится...
- Скажите, пожалуйста, - обращаюсь я к бородатому человеку купеческой
складки, в картузе и поддевке, у которого все лицо - сплошное благодушие и
радость, - куда же весь этот народ едет?