"Молли Хейкрафт. Прекрасная Джоан " - читать интересную книгу автора

последние силы, чтобы пройти через долгое испытание. Горе мое нашло выход в
те дни, когда тело моего супруга лежало в нашем соборе в Палермо. Пока его
подданные толпами входили попрощаться со своим королем и оплакать его, я
рыдала и молилась в одиночестве, но сегодня, медленно поднимаясь в гору за
резным катафалком, и позже, стоя в прекрасном храме Божьем, с такой любовью
и заботой возведенном моим дорогим Уильямом, который больше уже его не
покинет, я была отделена от толпы лишь тонкой черной вуалью.
Вначале меня потрясли громкие рыдания придворных, стоящих позади меня;
потом я словно окаменела и преисполнилась решимости удержаться от слез до
тех пор, пока не останусь одна. Мне помогал полумрак, царивший в соборе.
Лишь случайно проникал сюда солнечный луч; в такие мгновения я заставляла
себя не смотреть на те два панно, на которых был запечатлен мой милый
супруг...
Когда мы вышли через массивные двери, тучи снова расступились, и Уолтер
предложил мне на несколько мгновений вернуться в крытую аркаду, чтобы побыть
в тишине, и лишь потом спускаться с холма в город. Я согласилась; канцлеру
Маттео, который никогда не был в числе моих фаворитов, хватило ума остаться
с другими придворными. Приказав леди Катерине и остальным дамам последовать
его примеру, я в сопровождении одного архиепископа вошла в аркаду.
- Мне кажется, под этими сводами я ближе к моему господину, - сказала
я, когда мы вышли на лоджию перед фонтаном. - Почти все здесь мы
проектировали вместе! Он доставил мне удовольствие, разрешив помогать ему
выбирать форму колонн... - Я помедлила, положив руку на самую прекрасную из
них, ее резьба имитировала кружево из слоновой кости, потом на другую,
блестевшую мозаичной инкрустацией. - Фонтаном мы особенно гордились. Сколько
часов провели мы здесь до и после того, как было завершено его сооружение!
- Пока стоит Монреальский собор, народ не забудет короля Вильгельма
Доброго. - Глаза Уолтера наполнились слезами. Мы стояли у широкой круглой
чаши и смотрели, как капли воды, сверкая на солнце, падают из пастей
каменных львов.
Мы довольно долго молчали; в тишине слышался лишь плеск воды да
отдаленные голоса монахов. Вдруг, как всегда внезапно, порыв горячего
сирокко нарушил тишину; листья пальм затрепетали на ветру, вниз посыпались
пурпурные лепестки и упали на траву. Со следующим порывом ветра струя воды
ударила мне в лицо, намочив вуаль и белую траурную накидку.
- Отведите меня во дворец, дорогой друг, - печально сказала я,
возвращаясь под арку. - Отведите меня домой.
К моему величайшему сожалению, я вскоре поняла, что дворец больше не
является для меня родным домом. Без моего супруга я чувствовала себя
иностранкой в чужой земле, одинокой и несчастной, хотя все кругом были очень
добры ко мне. Страдая от тоски по покойному мужу и все возрастающего
беспокойства за собственное будущее, я дни и ночи не находила себе места.
Единственным утешением служила мысль о скором прибытии на Сицилию моего
царственного брата. Он разрешит все мои печали! Он, я не сомневалась,
посоветует, что мне делать. Остаться ли в Палермо на правах вдовствующей
королевы, согласиться ли провести оставшуюся жизнь в незавидном положении
при дворе королевы Костанцы и ее мужа, германского принца Генриха, сына
Фридриха Барбароссы? А может, мне надлежит вернуться в Англию, к матушке?
Или удалиться в свои обширные владения в Сент-Анджело, подаренные мне
Уильямом после нашей свадьбы...