"Мартин Хайдеггер. Преодоление метафизики" - читать интересную книгу автора

когда-либо выбраться на ее путях из забвения бытия. Борьба за власть
неизбежно планетарна и как таковая по своей сути безысходна, потому что для
нее не может быть того или иного исхода, ибо она отлучена от всякого
Различения, от Различия (Бытия от сущего) и тем самым от истины и своею
собственно силой вытеснена в исторически не-уместное: в оставленность
бытием.
XXV. Боль, которую надо еще сначала испытать и осилить, есть прозрение
и знание, что обеспеченность есть высшая и скрытнейшая нужда, принуждающая
лишь из самой далекой дали. Обеспеченность заключается в мнении, будто мы
уже держим в руках действительное и действительность и знаем, что такое
истинное, не нуждаясь знать, в чем истина истинствует.
Бытийно-историческая суть нигилизма есть бытийная оставленность,
поскольку в ней происходит так, что бытие опускается до устраиваемости. Это
опускание ставит человека полностью на службу себе. Такая служба - никоим
образом не падение и не "негатив" в каком бы то ни было смысле.
Потому и не все равно какая человеческая масса способна исторически
провести в жизнь абсолютный нигилизм. Потому и требуется даже борьба за
решение, какая именно человеческая масса пригодна для абсолютного завершения
нигилизма.
XXVI. Признаки последней оставленности бытием - провозглашение "идей" и
"ценностей", потерянные метания призывов к "делу" и к непременной
"духовности". Все это заранее уже втянуто в механизм обеспечения процесса
упорядочения. Последний в свою очередь определяется пустотой бытийной
оставленности, внутри которой расходование сущего для манипуляций техники -
к ней принадлежит и культура - оказывается единственным способом, каким
пристрастившийся к себе самому человек еще может спасти свою субъективность,
взвинтив ее до сверхчеловечества. Недочеловечество и сверхчеловечество -
одно и то же; они принадлежат друг другу, как в метафизическом "разумном
живом существе", animal rationale, животный "низ" и разумный "верх"
неразрывно спарены до соответствия друг другу. Недочеловечество и
сверхчеловечество мыслятся тут метафизически, не как нравственные оценки.
Расходование сущего само по себе и как процесс обусловлено тем
оснащением, в метафизическом смысле, посредством которого человек делает
себя "господином" всего "стихийного". Такое расходование включает
упорядоченное пользование сущим, которое становится поводом и материалом для
производства и его роста. Это пользование применяется для нужд
вышеназванного оснащения. Поскольку, однако, последнее сводится к
безоговорочной необходимости постоянного наращивания и самообеспечения и
имеет целью по существу бесцельность, то пользование становится
использованием, расходование израсходованием.
"Мировые войны" с их "тотальностью" суть уже следствие бытийной
оставленности. Они ведут к обеспечению той или иной постоянной формы
использования. В этот процесс втянут также и человек, который уже не
скрывает ту свою черту, что он - важнейший материал для производства.
Человек есть "ценнейший материал", потому что он остается субъектом всякого
использования, но притом так, что дает своей воле полностью раствориться в
этом процессе и тем самым становится одновременно "объектом" бытийной
оставленности. Мировые войны - это миро-войны, предварительная форма
устранения различия между войной и миром, каковое устранение неизбежно,
поскольку "мир" стал не-миром вследствие оставленности сущего истиной бытия.