"Эльке Хайденрайх "Колонии любви" " - читать интересную книгу автора

потерялось.
Итак, отец оставил нас, и вскоре после этого мать заболела и
несколько недель пролежала в клинике. "Наконец-то сирота!" - подумала я,
но за это время комната моего отца была сдана одной учительнице, которая
получила приказание следить за мной. У учительницы была любовная интрижка
с женатым мужчиной, которой она придавала такое значение, что
приглядывание за мной носило чисто символический характер. Он появлялся к
концу недели, поскольку жил в другом городе, и тогда они отправлялись с
субботы на воскресенье в какой-нибудь отель. Это было условием моей
матери: "Из-за ребенка".
В отсутствие учительницы я сидела в ее комнате и читала письма,
которые ей писал женатый господин и с которыми она каждый вечер
уединялась, прихватив с собой, как правило, пару бутылок вина. Письма
лежали среди ее белья, были напечатаны на машинке, поэтому легко читались.
"Мой зайчик, - писал он, - мой единственный зайчик, о ты, с твоим мягким
мехом, о котором я думаю и в который хотел бы зарыться носом". У
учительницы были каштановые растрепанные волосы, которые никак не
напоминали заячий мех, но, вероятно, любовь переворачивает факты с ног на
голову.
К сожалению, мать выздоровела и все вернулось на круги своя. Они с
учительницей часами сидели по вечерам на кухне и судачили о мужчинах, а
возлюбленный привозил к выходным жуткие подарки: гвоздики на длинных
стеблях в паре с болотной травкой-трясункой, фунт кофе в зернах, журнал
"Вестерманнс монатсхефте" из Боркума или большую бутылку одеколона "Uralt
Lavendel", которую учительница подарила моей матери, потому что страдала
аллергией на запах лаванды. У моей матери, которая была исключительно
жадной, имелся специальный ящик в столе, где исчезали подобные подношения,
чтобы при случае быть передаренными.
На Рождество тетя Герта сказала матери в связи с бутылкой одеколона:
"Бог ты мой, Хильда, это было совсем не обязательно", - а моя мать
ответила: "Оставь, Герта, это все-таки Рождество".
Тетя Герта жила одна и всегда одиноко, без мужчины. Во всей нашей
семье не было ни одного нормального брака: муж тети Рози погиб на войне,
дядя Отто - вдовец, тетя Мария сидела в инвалидном кресле, а ее муж, дядя
Герман, был вынужден ее мыть и кормить. Моя кузина Людмила заимела
внебрачного ребенка от одного адвоката и жила у тети Рози, а дядя Хайнц и
тетя Тусси с самого окончания войны не разговаривали друг с другом. Они
писали друг другу записки по неотложным важным делам типа: "Больничный
лист срочно сдать" или "Отопление вышло из строя". Они решили, неизвестно
по какой причине, больше не общаться друг с другом, и думаю, что не
общаются до сих пор. Но вполне возможно, что они уже умерли, с этой семьей
я больше не поддерживаю никаких контактов.
Таким образом, почти пятнадцатилетней девочке негде было найти любовь
- но тут появился Джеймс Дин.
Нет, перед Джеймсом Дином появилась Ирма, а Ирма была моя первая
настоящая подруга. Ирма переехала в наш город из Тюбингена и попала в мой
класс, к этим глупым богатым девочкам и отвратительным старым
учительницам, которые били нас линейкой по рукам и мечтали о своих
женихах, которые все как один погибли на войне. Ирма села рядом со мной, и
мы с первого взгляда поняли друг друга. Мы могли говорить друг с другом