"Дитер Хэгерманн. Карл Великий " - читать интересную книгу автора

принудительное для истории Запада и мировой истории разделение Европы на
латинское западное христианство и греческую, православную церковь с оплотом
в Восточном Средиземноморье и Малой Азии с последующим распространением в
некоторых регионах Балкан и в России. Этот процесс имел непреходящее
политическое значение, поскольку в посткаролингскую эпоху восточные страны
(Польша, Богемия и Венгрия), территории которых были объектом латинской
миссионерской деятельности, ощущали себя причастными к западной христианской
традиции. Хотя в 800 году Эльба и юго-восточные марки, доходившие до
Венского леса, представляли собой и "государственную" границу христианства,
каролингское миссионерство на Севере, начиная с Людовика Благочестивого и
императора Отгона на Востоке, переступило эту границу, хотя Скандинавия,
Польша, Богемия да и Венгрия в состав империи включены не были. Лишь так
называемая восточная колонизация XII-XIII веков вдоль прибалтийского
побережья вновь подтверждает это сочетание миссионерства и сферы господства,
что в широком масштабе с успехом реализовал Карл Великий в Саксонии.


Точно так же и западное христианство латинского толка оказалось не в
состоянии долго противостоять расширению империи Карла Великого. Западные и
восточные франки уже в X веке избрали собственный путь развития. Франция,
впрочем, как и Англия, после норманнского завоевания сформировала
национальное государство. А вот "немецкие земли" как существенная составная
часть наднациональной "Священной Римской империи" под началом Оттона I в 962
году возродили империю всеобъемлющего надродового свойства, которая
одновременно предусматривала плодотворный элемент противостояния с римским
папством как высшей духовной инстанцией.
Такая постантичная, предсовременная Европа вызывает тень аналитичного
идеального континента, его контуры Новалис определил
ностальгически-смиренными предложениями, которыми начинается его известное
сочинение 1799 года "Христианство или Европа". "То были блистательные
времена, когда Европа являлась христианской страной, где христиане населяли
эту очеловеченную часть мира. Огромный общественный интерес объединял самые
далекие провинции этой необъятной духовной империи. Лишенный обширных
светских владений, один глава управлял великими политическими силами и
объединял их".
Столь же всеобъемлющей, но еще более тесно связанной с историческим
контекстом представляется оценка Якоба Бурхарда в его произведении "Старая
схема лекции об изучении истории" (1868): "Империя Карла несла в себе
благословенное начало, внушавшее европейским народам идею культурной
общности, которая с тех пор (исключая, пожалуй, Англию) воплощает
преимущественное право в мире и которая уже в то время обеспечивала
идеальный пандан к византинизму [именно так!] и исламу".
В буржуазный век "культура" становится заменителем религии. Не случайно
ислам как всемирно-исторический компонент также немыслим вне контекста, хотя
и с негативным оттенком. Особый смысл приобретает следующее замечание:
"Несмотря на то что единство оказалось кратковременным, впечатление было
весьма значительным и фактически чрезвычайно важным в том отношении, что
каролингские структуры (Бурхард при этом имеет в виду феодализм) естественно
продолжали существовать в отдельных государствах". Церковь также заслуживает
справедливой оценки. Она явилась ферментом средневекового общества,