"Патриция Хэган. Золотые розы " - читать интересную книгу автора

была одной из первых красавиц Мексики. Некогда великолепные волосы теперь,
утеряв былую красоту, свисали седеющими жалкими прядями. Впалые темно-карие
глаза потускнели. Но даже то, что сохранилось, свидетельствовало: некогда
эта женщина была ослепительно красива.
Аллегра Алезпарито откинула толстое стеганое одеяло и как-то неуклюже
села в постели. Она была очень бледна и выглядела совершенно изнуренной.
Какое-то время она смотрела на Эмбер, не отрывая глаз и не мигая, приоткрыв
бескровные губы.
- Подумать только, - воскликнула она вдруг, - ты красивее, чем я
представляла себе по рассказам Лаймана!
Она всплеснула исхудалыми руками и замерла, прижимая их к груди. Эмбер
заметила, что мачеху сотрясает мелкая дрожь, не то восторга, не то волнения.
- Какие роскошные волосы... - шептала Аллегра, продолжая разглядывать
падчерицу. - Они отливают чистым серебром! А глаза... Боже милостивый, как
они похожи на глаза отца! Поистине это дар Божий - быть юной и такой
прекрасной, Эмбер Форест! - Она начала медленно раскачиваться из стороны в
сторону, не обращая внимания на слезы, падающие капля за каплей. - Знать,
что у твоих ног лежит весь мир... это ли не счастье? Твой отец всегда хотел
для тебя счастливой судьбы.
Чувствуя некоторую неловкость во время этого ливня патетических
восхвалений, Эмбер вновь приблизилась к постели.
- Мне бы хотелось узнать, отчего умер отец, - смущенно спросила она. -
Скажите мне хотя бы это. И еще... должно быть, он очень любил вас.
Снова наступило продолжительное молчание. Аллегра как будто успокоилась
и теперь медленно, задумчиво поглаживала белокурые волосы падчерицы.
- Что ж, - начала она, подавляя вздох, - я расскажу все, что смогу.
Лайман никогда не жаловался на сердце, но доктор сказал, что оно давно уже
было не в порядке. Его смерть была легкой - ни боли, ни мучений. Он умер во
сне. Если уж этому суждено было случиться, нужно благодарить Бога за то, что
Лаймана минула чаша страданий.
Эмбер уже не чувствовала столь острой боли потери, как в ночь приезда,
она ощущала лишь холод при мысли, что случившееся непоправимо. Аллегра сжала
ее холодные пальцы, пытаясь согреть.
- Ты права, он любил меня... и тебя любил, Эмбер. Он строил планы
насчет твоего приезда, часто мечтал о том, как покажет тебе Мехико. Я не
мешала ему мечтать, хотя меня и одолевали сомнения. Я не была уверена, что
ты будешь здесь счастлива... в том смысле, что жизнь на ранчо очень
отличается от той, которую ты вела. Но раз уж твой отец хотел, чтобы ранчо
стало твоим домом, так тому и быть.
- Ну уж нет! - воскликнула Эмбер, отнимая руки и вскидывая
подбородок. - Я не могу и не хочу здесь оставаться. Этот дом никогда не
станет моим домом, сеньора Аллегра. Мне не хотелось бы говорить вещи, для
вас неприятные, но ваши дети не в восторге от того, что я стану жить под
одной крышей с ними.
- Не обращай внимания на Маретту. Она мучается от неразделенной любви и
потому набрасывается на всех и каждого. Что касается Валдиса... - Аллегра
помедлила, казалось, она раздумывает, продолжать ли, потом сказала со
вздохом: - Валдис - дело другое. Самое лучшее - избегать любого столкновения
с ним и вообще избегать его. Он чересчур самолюбив, чересчур горд... правда,
не настолько, чтобы стремиться завоевать такое же доброе имя, какое было у