"Эдит Хилл. Порабощенные сердца [love]" - читать интересную книгу автора

- Ты решил, что я соглашусь с тобой. Небольшое сочувствие между
подчиненными, не так ли? Тебе придется многому научиться, мальчик.
Например, держать язык за зубами и беречь свой зад. Мавриций был прав, что
дал тебе пинка. Здорово он тебя, а?
От этого, явно издевательского напоминания о преподанном уроке юноша
покраснел от смущения. Однако Руфус еще не закончил.
- Прежде чем говорить о человеке плохо, нужно знать, о ком ты
говоришь. - Он взглянул на новобранцев. - Я отдал Орлам двадцать пять лет
и знавал тысячу, а, может быть, и больше офицеров. И среди всех предпочел
бы иметь за спиной только его. Несмотря на случившееся сегодня, он не
злоупотребляет тростью, как некоторые. И он никогда не спрашивает со своих
людей больше того, что готов дать сам. Я служил под его командой во время
еврейского бунта в Палестине. Их было двадцать на одного нашего, но мы
выдержали атаку и отбросили их. После победы легату принесли щит Мавриция.
Теперь легат - римский император, но тогда он командовал легионом.
Руфус сделал паузу, чтобы дать почувствовать все значение своего
рассказа.
- Веспасиан лично пересчитал отверстия в щите. Их было больше сотни.
И тогда за верную службу себе и Империи Веспасиан произвел Мавриция из
младшего центуриона седьмой когорты в старшего шестой. Это, ребята,
повышение на двенадцать ступеней, если вы еще не успели познакомиться с
системой рангов, а обычно повышают только на одну ступень. Человек,
способный так подняться по служебной лестнице, встречается крайне редко. А
ведь ему было в то время всего двадцать два года. - Руфус криво
усмехнулся. - В тот день, когда они считали дыры в его щите, они
подсчитали еще кое-что. Потери. Потери в его отряде были вдвое меньше, чем
в любой другой центурии, участвовавшей в битве. Так что, идите и
продолжайте ненавидеть его. Тогда вы научитесь тому, чему Мавриций должен
научить вас. Когда для вас настанет день первой битвы, вы прижметесь к
нему, как младенец к мамке и, может быть, останетесь в живых и расскажете
тогда эту историю какому-нибудь крикуну-новобранцу, не способному узнать
лучшего из лучших при одном взгляде на него. - Насмешливо хрюкнув, Руфус
отошел.
Примолкшие новобранцы смотрели ему вслед, но затем вновь загалдели.
Смеясь и толкаясь, они пытались показать свое безразличие к яростному
отпору, который только что получили.
- Не обращай внимания на седобородого, Гай, - утешил один из них
блондина.
- Ставлю свое месячное жалованье, что всякий раз, когда старый
медведь рассказывает эту историю, количество дыр в щите увеличивается
вдесятеро!
- Ты же их знаешь! Ждут пенсии и надела в колониях. Разговоры о былой
славе напоминают им о былом мужестве.
- Валерий прав. Гай, - сказал второй. - Лучший из лучших.., ну уж! -
Он ухмыльнулся и обнял приятеля за плечи.
- Он не бог - этот черноглазый мавр. Внутри он тоже человек. Порежь
его, и из него тоже потечет кровь, как и из нас. Вспомните мои слова...
Когда-нибудь его тоже поставят на колени. - Блондин нахмурился и осторожно
потер живот, вспоминая болезненный и унизительный удар. - Надеюсь, ты
прав, Секст. Клянусь богами, мне хотелось бы при этом присутствовать.