"Эдит Хилл. Порабощенные сердца [love]" - читать интересную книгу автора

поднять щит и отразить удар, реакция юноши была неуверенной и запоздалой.
Когда трость с громким треском обрушилась на его щит, он неуклюже
отшатнулся. Левая рука его, казалось, обессилела, и щит опустился. В этот
момент расчетливо и хладнокровно его противник нанес второй удар - резкий,
яростный, колющий удар в живот. Рекрут тотчас согнулся пополам и,
схватившись за живот, задыхаясь, упал на колени. Лицо Мавриция напоминало
маску из бронзы. Если он и чувствовал что-нибудь, то ни один мускул на его
лице не выдал этого.
- Вставай, рекрут. Несколько дней боль в кишках будет напоминать
тебе, для чего нужен щит. Стоит опустить его в бою, и ты мертв.
Руфус смотрел, как юноша поднимается на ноги. Тот боролся с
непослушным телом, а в глазах его горела неприкрытая ненависть к стоящему
перед ним темнокожему человеку. Руфус улыбнулся. Вот так это и начинается
- превращение в солдата. Оскорбленное самолюбие и ненависть рождают
доблесть. Мужчина становится крепче, как сталь после каждой закалки.
Руфус продолжал наблюдать, как новобранцев одного за другим вызывали
вперед. Урок, данный первому, не прошел для его товарищей даром. Ни один
щит не опустился более, чем на дюйм, и каждый удар по столбу был нанесен
по правилам.
Но Галена Мавриция удовлетворить было не так просто. Пот из-под
шлемов новобранцев стекал ручьями, а он приказывал повторять упражнение
снова и снова, внимательно отмечая каждое отклонение от прицела или от
правильного положения щита. И лишь только когда у них уже не осталось сил,
чтобы поднять оружие и нанести удар, последовал приказ прекратить
упражнения и положить оружие. Мечи и щиты сразу же с глухим стуком
посыпались на землю.
- Враг не заботится о том, устали ваши руки или нет. С завтрашнего
дня я тоже не буду обращать на это внимание, - неторопливо произнес
Мавриций, отчеканивая слова, чтобы они дошли до каждого, и пронизывая всех
по очереди одним и тем же предупреждающим взглядом. - Но сегодня я в
хорошем настроении. Вы свободны.
Как пыль на ветру, шеренга распалась, новобранцы врассыпную бросились
к выходам из амфитеатра. Конечно, прямиком в гарнизонные бани, подумал
Гален. Он посмотрел им вслед и с удовлетворением отметил, что, если не
обращать внимания на пыль и пот, они выглядят вполне пригодными для
завтрашних учений. Если бы он мог сказать то же самое о себе! Гален
переложил трость в левую руку и расслабил мышцы правой. Отдача от удара по
щиту новобранца разбередила старую рану.
Смирившись с болью, которая, как Гален знал, будет отдавать в плечо
еще не один день, он обратил внимание на группу опытных солдат,
разбившихся на пары для тренировочного боя в середине арены. Гален узнал
среди них одного из четвертого легиона, широколицего парня с большими
оттопыренными ушами, который откликался на имя Фацил. Хотя в казармах его
считали кем-то вроде клоуна, в учебном бою этот североиталиец был совсем
не промах. Его противник только что имел возможность поблагодарить богов
за то, что схватка была учебной - на лезвии меча была кожаная насадка.
- В последнее время твоя палка сильно бьет, Мавриций. - При звуке
знакомого голоса Гален удивленно поднял бровь и медленно повернулся. В
Дэве было немного людей, от которых он мог бы вытерпеть критику, лысый
гигант из Фракии был одним из них.