"Эдит Хилл. Порабощенные сердца [love]" - читать интересную книгу автора

Это слово подступило к горлу как мучительное удушье. Она не видела их лиц,
но это не имело никакого значения. Она видела других, подобных им, и
знала, что они воплощение зла и жестокости.
Колонна пленников и воинов вошла в поселок, и толпа расступилась,
давая им пройти. Маурик не спеша вел отряд мимо кузниц с округлыми
крышами, мимо загона для лошадей, направляясь к деревянному помосту в
центре поселка. Стремясь увидеть, что будет дальше, толпа окружила
возвышение. Маурик поднялся на помост, насадив свой кровавый трофей на
один из угловых столбов. Рика попыталась отойти назад, но толпа увлекла ее
за собой и вытолкнула к самому краю деревянного сооружения. Разглядывающий
возбужденных зрителей Маурик заметил ее.
- Вдова моего брата, ты пришла в надежде увидеть, как прольется кровь
римлян? Скажи только слово, и я снесу голову любому по твоему выбору. - И
как бы убеждая, он махнул мечом в сторону цепочки пленников, которые под
охраной поднимались на помост. Все еще закрытые капюшонами и связанные
между собой римляне не видели, куда надо идти. Их грубо толкали и ставили
лицом к толпе.
Рика отвела глаза от жестокого зрелища. Она была смущена и сердилась
на себя за внезапно возникшее в ней чувство жалости к пленникам, чувство,
которое она в себе не предполагала, да и не желала ощущать.
- Выбирай, Рика! - В настойчивости Маурика несомненно звучала нота
осуждения. И несомненно в его глазах читалось злорадство. Под этим
взглядом Рике было не по себе. Ведь он осудил ее, признал виноватой и
приговорил терпеть презрение. А перед свидетелями, поскольку воин должен
чтить своих родственников, он устроил этот спектакль мстящего брата.
Толпа, видя в ее замешательстве помеху собственному удовольствию,
начала изливать свое раздражение в громких насмешках. Неожиданно, так же
быстро, как и возникли, выкрики прекратились. Рика догадалась о причине.
Как и Маурик. Его лицо мгновенно потемнело, и он повернулся к
приближающемуся человеку, единственному, чье положение в племени в данный
момент было выше его собственного.
Церрикс взошел на платформу, и толпа мгновенно стихла. Вражда между
королем и Мауриком была всем хорошо известна. Маурик стоял за открытую
войну, Церрикс же считал, что надо извлечь урок из судьбы силлуров на юге.
Он полагал, что ордовики должны любой ценой избегать открытых битв, в
которых сразу скажется преимущество завоевателей. Это по его приказанию не
было ответных действий на бойню, случившуюся весной. Пока он король, для
его народа главным будет не война из жажды крови и мести, а выживание. До
сих пор Совет старейшин считал необходимым поддерживать его власть и
отвергал претензии Маурика на королевство, хотя они были столь же
обоснованны, как и права Церрикса.
Именно это соперничество заставляло толпу хранить сейчас полное
молчание. На мгновение были забыты даже римляне, стоявшие у края помоста.
Все взоры были прикованы к двум воинам, равным по силе и положению,
взгляды которых тотчас столкнулись с безмолвной враждебностью.
Первым заговорил Церрикс.
- Убери меч, Маурик. Он хорошо послужил людям, но время кровопусканий
прошло. Убийство этих людей не принесет пользы. Для многочисленных
легионов потеря шестерых так же незаметна, как и вычерпывание нескольких
горшков воды для реки.