"Свен Хедин. Мой первый Йолдаш " - читать интересную книгу автора

счастье ни одна из них не залаяла, и Йолдаш молчал. Он шел рядом с моей
лошадью и, очевидно, понял, что нужно вести себя тихо.
Беспрепятственно мы перешли границу и при дневном свете двигались
значительно быстрее. Йолдаш переносил все трудности довольно стойко, зорко
охранял ночью наш привал и всегда был в хорошем настроении. Он не был трусом
и никогда не упускал возможности подраться с другими собаками. Учуяв возле
какого-нибудь аула своих киргизских сородичей, Йолдаш как молния несся
вперед и устраивал жуткие потасовки с местными собаками. Он был удивительно
увертлив и быстр в обороне, кусая и хватая всех вокруг себя, и, хотя при
этом ему часто доставалось из-за численного перевеса противника, он никогда
не уступал, а со злостью продолжал лезть в самую гущу. Закончив драку, он
догонял нас уже далеко от аула с выражением триумфа на морде, ожидая похвалы
и признания своей храбрости.
В конце второго дня выяснилось, что наша поездка плохо отразилась на
Йолдаше. Быстрый бег ему был нипочем, но тропинки в этом высоко
расположенном месте Памира были покрыты острым гравием, и бедный пес стер
себе задние ноги. Поэтому на втором привале двое моих слуг сшили для Йолдаша
кожаные чулки, и теперь из-за этой необычной обуви он стал похож на кота в
сапогах. Мы умирали от смеха, наблюдая за недоуменным выражением его
мордочки, когда он крайне осторожно и недоверчиво испробовал странную обувь,
двигаясь перед палаткой. При этом пес непрестанно поворачивал голову,
исследуя носом стесняющее, непонятное устройство на задних лапах. Потом он
попробовал ходить только на передних лапах или, подняв задние, передвигаться
сидя. Наш смех его, очевидно, смутил, и он немного обиделся, выступив общим
посмешищем. Может быть, он думал и о том, что кожаные чулки могут быть
роковыми в следующей потасовке с киргизскими псами?.. Но когда на другой
день мы отправились дальше, пес сначала попробовал бежать на трех лапах,
попеременно поднимая то одну, то другую заднюю ногу. Потом он понял, что
кожаные чулки не такие уж плохие, так как больше не чувствовал боли в
стертых лапах.
В Памирском Посту, где мы гостили неделю, Йолдаш стал любимцем всех
русских офицеров и команды. Его больные лапы зажили за несколько дней, и
скоро он вновь был готов к новым путешествиям и приключениям. Так мы вместе
отправились по краям горной цепи Памира в Памирский бассейн, где нас
сердечно встретил мой друг, русский консул в Кашгаре. Он предоставил нам
небольшой домик в саду консульства, и здесь мы зимовали. Никогда в жизни
Йолдашу не было так хорошо. Он прекрасно отдохнул, здесь мы отпраздновали
Рождество и встретили новый год, но ни Йолдаш, ни я не могли предвидеть, что
наступающий 1895 год будет последним годом его жизни.
В середине февраля мы начали собираться в путь. Я намеревался перейти
западную часть пустыни Такла-Макан и там заняться географическими и
археологическими исследованиями. Первой нашей целью было маленькое местечко
Маралбаши, там, где близко сходятся реки Кашгар и Яркенд.
Мы передвигались в арбах. Это телега с двумя большими, обитыми железом
колесами. В первой был я, во второй - двое моих слуг и багаж. Йолдаш заимел
товарища - пса по кличке Хамра, в переводе с персидского это тоже "Йолдаш" -
"Спутник". Дорогой собаки были привязаны к моей арбе, чтобы их не украли
китайцы, уважающие красивых упитанных собак. Кряхтя и громко треща,
запряженная четырьмя лошадьми, катилась моя арба, следом за ней вторая по
большой дороге на Кум-дэр-Ваш, к Песчаным воротам, через которые мы покинули