"Макс Хазин. На грани и за гранью " - читать интересную книгу автора

4. Кто они?

Я, собственно, и раньше знал, что грань между душевным здоровьем и
нездоровьем очень зыбка. У многих, кого считают так называемыми
"нормальными" людьми, есть серьезные отклонения и в психике, и в поведении.
Что же касается тех, кто неоднократно совершал преступления, тем более
отбывал наказание в местах лишения свободы, - здесь и говорить не о чем:
большинство из них отмечены такими "прелестями", как истеричность,
психопатия, невропатия и неврастения, бессмысленная агрессивность. Вообще-то
говоря, почти любое преступление является отклонением от нормы, в том числе
и с точки зрения здравого смысла, а не только закона. И во многих ситуациях
только от эксперта зависит оценить глубину и степень этих аномалий и
определить: отвечает человек за свои поступки или нет. Иными словами,
вменяемый он или невменяемый. А там, где возможны оценочные, приблизительные
суждения, неизбежны и ошибки.
Когда-то я работал в провинции. Однажды мне пришлось выступать в суде
по делу о направлении некоего Еськова на принудительное лечение: он заманил
восьмилетнюю девочку в подвал и совершил с ней развратные действия.
Заключение экспертов было однозначным - олигофрения в степени дебильности,
т.е. глубокое слабоумие.
Прошло полтора года, и в тот же суд опять поступило дело на того же
Еськова - он пробыл какое-то время в больнице, был отпущен домой, работал
дворником и снова попался на развращении малолетней девочки.
По традиции такие дела ввиду их полной "ясности" рассматриваются по
упрощенной процедуре, сами "герои дня" в суд не приглашаются, свидетели
допрашиваются наспех, эксперты дублируют заключение, которое представлено
следствию. Так было и в этот раз, тем более что факт правонарушения сомнений
не вызывал и не отрицался самим Еськовым.
Но когда года через два аналогичное дело снова поступило в суд, у меня
появились серьезные сомнения. С одной стороны, и сам я стал опытнее, а с
другой - подумал: сколько же еще успеет Еськов развратить девочек, если
продолжительность жизни дебила не меньше (это я успел уже узнать), чем у
нормального человека?
Прежде всего я внимательно изучил материалы дела. Еськов действительно
учился в так называемой вспомогательной школе. Но от службы в армии его
освободили не по этим признакам, а из-за язвы желудка. Работал он всегда то
сторожем, то дворником, то грузчиком в магазине, и везде его хвалили за
добросовестность, усердие и покладистость. Удивительно, но на работе его
"дурачком" не считали - просто вялым, ничем ничем не интересующимся, в том
числе и женщинами, над чем неизменно подшучивали. Главное, что обращало на
себя внимание, - к своим "выходам в свет" он тщательно готовился: уходил как
можно дальше от своего района, где его многие знали, находил открытый
подвал, безошибочно выбирал на улице не самую бойкую девочку из играющих в
одиночестве, заговаривал с ней и после установления контакта приглашал в
подвал посмотреть котенка или щеночка. То есть действия его были вполне
осмысленными, за исключением, естественно, гнусной цели.
Побеседовал я и с его матерью. Бедная полуграмотная женщина растила
сына одна, всячески нахваливала его за доброту, безотказность и трезвость.
По ее словам, пребывание на принудительном лечении не тяготило сына, вновь
попасть туда он не боялся и домой не просился. Опасаясь за его судьбу, она