"Тайный воин" - читать интересную книгу автора (Флевеллинг Линн)

Глава 17

Невысокие лесистые холмы и плодородные фермерские поля занимали всю территорию к северу от Эро: от морского берега до гор, видневшихся на западе. Почки на деревьях едва начали набухать, заметил Ки, но крокусы и голубые петушиные гребешки уже оживляли яркими пятнами грязные поля и канавы вдоль дорог. В деревнях, мимо которых они проезжали, храмы и придорожные святилища украсили гирляндами из ранних цветов в честь праздника Далны.

Путь в Атийон был долгим, и компаньоны и их свита развлекались песнями и байками, чтобы скоротать время. Для Тобина все вокруг было новым, но Ки уже путешествовал по этим дорогам с отцом и позже с Айей, когда она брала его с собой на юг, в крепость.

В начале второго дня они увидели впереди цепь островов, выскочивших из воды на горизонте, как стая гигантских китов. Когда они придержали лошадей, чтобы дать животным передохнуть, Порион, Фарин и Мелнот — капитан гвардейцев Корина, со смуглым обветренным лицом, принялись по очереди рассказывать истории о пиратах и пленимарцах, промышлявших в здешних водах, и о священном острове Коуросе, на который высадился первый иерофант со своими людьми и основал там трон.

— Там, мальчики, в каждом камне ощущается магия, — сказал Порион. — И это не та магия, что известна Четверке.

— Да, и все потому, что Древние нацарапали свои заклинания на всех скалах и начертили их в пещерах над линией прибоя, — добавил Мелнот. — Тот иерофант привез на остров через море культ Четверки и множество священных предметов, но так и не смог изгнать древние силы, что до сих пор скрываются там. Говорят, именно поэтому его сын перевел двор в Беншал.

— Мне там всегда снились странные сны, — задумчиво пробормотал Фарин.

— Но разве таких же меток нет на скалах вдоль всего побережья? — спросил Корин. — Древние жили вокруг всего Внутреннего моря.

— Древние? — вопросительно произнес Тобин.

— Так теперь называют племена, жившие в холмах, — пояснил Порион. — Маленький темнокожий народ, занимавшийся некромантией.

— Они были еще и крупными ворами, — добавил один из гвардейцев Корина. — Порядочные люди обычно охотились на них, как на хищников.

— Да, верно, мы охотились, — чуть слышно, с печальным лицом, сказал старый Ларис.

— Ну, с тех пор как остатки этого племени спрятались в горах, им ничто уже не грозит, — произнес Корин с таким важным видом, будто сам загнал дикарей в горы.

У других тоже нашлись подходящие к случаю истории. Народ холмов приносил в жертву своим злобным богиням юношей и детей. Они спаривались в полях, как животные, в определенные лунные дни, а мясо ели сырым. Их ведьмы могли превращаться в зверей и демонов по собственной воле, они убивали людей, подув в выдолбленный изнутри сук, они вызывали мертвых…

Тобин знал, что говорят они о народе Лхел. И ему пришлось покрепче сжать губы, чтобы не выкрикнуть старым солдатам, что все их истории о колдовстве, злобных чарах и вечных проклятиях — глупые выдумки. Он мог бы поклясться, что Ки тоже не слишком нравятся эти россказни. Он любил ведьму, дважды спасшую ему жизнь. Лхел была лишь целительницей, лесной колдуньей, и она была их самым мудрым другом.

И в то же время Тобин не мог отрицать, что Лхел использовала в своей магии кровь и кусочки костей Брата. Слишком похоже это было на некромантию. В его памяти стремительно промчались картины одна за другой: игла сверкнувшая в свете очага, кровавые слезы Брата, падающие в воздух. Связующий шрам тут же начал чесаться, и Тобину пришлось потереть его.

— Между прочим, немало добрых семей Скалы обнаружили бы капельку крови этого народа в своих венах, если бы расспросили своих бабушек, — продолжал тем временем Фарин. — А что касается их магии, полагаю, я тоже воспользовался бы всем, что нашлось под рукой, если бы банда чужаков решила отобрать у меня мои земли. Да и любой из вас поступил бы так же.

Это заявление вызвало неодобрительные покачивания головами, но Тобин был благодарен Фарину. Лхел всегда отзывалась о Фарине очень хорошо. Тобин гадал, что же капитан мог для нее такого сделать?

Дорога постепенно уходила от побережья в глубь страны, уводя отряд в лесные заросли. В середине дня Фарин приказал отряду остановиться и показал на две гранитные колонны по обе стороны дороги. Они были изъедены ветрами и поросли мхом, но Тобин все же различил неясные очертания дуба с широко раскинутыми ветвями, вырезанного на каждой из них.

— Ты знаешь, что это такое? — спросил его Фарин.

Тобин достал из-под плаща отцовскую печать с изображением дуба — рисунок был тот же самый.

— Это граница, да?

— Скачи вперед и вступи на свои земли, парень, — сказал Корин, усмехаясь. — Приветствуйте Тобина, сына Риуса, принца Эро и законного наследника Атийона!

Раздались приветственные крики, и все принялись колотить рукоятками мечей по щитам, когда Тобин пустил Гози вперед. Он чувствовал себя глупо из-за всей этой суматохи, тем более что по обе стороны пограничных столбов стоял все тот же густой лес.

Но уже через несколько миль лес кончился, а дорога вышла на открытую, чуть волнистую равнину, простиравшуюся до далекого моря. Когда они поднялись на вершину небольшого холма, Корин остановил коня и сделал широкий жест рукой:

— Вот оно, самое прекрасное владение за пределами Эро!

Тобин задохнулся, вытаращив глаза.

— И это все… это все мое?

— Ну да! Или станет твоим, когда подрастешь.

Вдали, у излучины реки, стремящейся к морю, раскинулся большой город. Аккуратные фермы, разбросанные по долине, окружали невысокие каменные стены. На лугах паслись овечьи отары и большие табуны лошадей, в других местах за стенами лежали поля и огороды, росли виноградники.

Но Тобин смотрел только на город и мощную крепость у реки, возвышавшуюся над равниной. Высокие каменные стены ее куртин смыкались с округлыми бастионами и выступами, нависавшими над каменными и деревянными ограждениями, охватывавшими крепость с той стороны, которой она была обращена к берегу реки. Сам замок был квадратным, и над ним высились две большие башни из красновато-коричневого камня. Почти такой же большой, как Новый дворец, но более основательно укрепленный, замок главенствовал над стоявшим внизу городом.

— Это Атийон? — недоверчиво прошептал Тобин. Он, конечно, слышал о великолепии и богатстве Атийона, но и вообразить не мог подлинных размеров замка и укрепления.

— Я же тебе говорил, он большой, — сказал Ки.

Фарин прикрыл глаза ладонью от солнца и, щурясь, всмотрелся в знамена, развевающиеся на башнях замка и на флагштоках на стенах.

— Там нет твоих цветов.

— Отцовских тоже нет, — заметил Корин. — Похоже, мы явились вовремя, чтобы встретить его. Тобин, скачи вперед, пусть эти ленивые горожане узнают о нашем приближении!

Знаменосцы помчались вперед по грязной, изрезанной колеями дороге, чтобы возвестить о прибытии принцев. Компаньоны последовали за ними, пустив коней быстрым галопом. Фермеры и гуртовщики, встречавшиеся им по пути, приветствовали отряд. К тому времени, когда они добрались до города, у ворот уже собралась толпа. Знамя Тобина взвилось на высоком флагштоке над воротами, но сразу под ним появилось другое знамя, которое Тобин и Фарин узнали без труда — золотое солнце Солари на зеленом поле. Но эмблема в верхней части знамени была не той, которую знал Тобин. Не бронзовое кольцо лорда, а серебряный полумесяц герцога.

— Похоже, отец уже назначил нового лорда-протектора Атийона, — сказал Корин.

— И повысил его в чине, — добавил Фарин.

— Он ведь был вассалом твоего отца, верно? — спросил Корин.

Тобин кивнул.

— Что ж, это лучше его предыдущего выбора, — отметил Фарин. — Твой отец остался бы доволен.

Тобин не стал бы утверждать это с уверенностью. Последний раз он видел Солари, когда тот приехал к ним в замок вместе с другими, чтобы доставить прах его отца. Солари и лорд Нианис действительно были самыми доверенными вассалами герцога. Но в тот день, когда Солари покидал замок, появился Брат и стал шептать о предательстве:

«Он сказал своему капитану, что через год будет владельцем Атийона…»

— Он теперь владелец Атийона? — спросил Тобин.

— Нет, Атийон переходит к тебе, — заверил его Фарин. — Но здесь должен быть лорд-протектор, пока ты не достиг совершеннолетия.

Привлеченные появлением знаменосцев, на рыночной площади за воротами собрались горожане. Сотни человек толпились вокруг, стремясь прорваться вперед и увидеть принца; они смеялись и махали шейными платками и лоскутами голубой ткани. Корин со свитой держались позади, позволив Тобину возглавить процессию. Вскоре беспорядочный шум приобрел ритм: толпа скандировала имя принца:

— Тобин! Тобин! Тобин!

Сначала он лишь изумленно озирался но сторонам, потом осторожно поднял руку, приветствуя горожан. Шум усилился. Все эти люди никогда прежде не видели принца, но как будто всегда эмали и любили.

Сердце Тобина наполнилось гордостью, какой он никогда прежде не испытывал. Выхватив меч, он салютовал толпе. Люди расступались перед ним, и Фарин ехал впереди по извилистой мощеной улочке, показывая дорогу к замку.

Рядом с лошадьми восторженно прыгали дети и собаки, из окон высовывались женщины, махавшие платками мужчинам внизу. Оглядываясь через плечо, Тобин видел на лице Ки такое счастливое выражение, как будто город принадлежал ему лично.

Поймав взгляд Тобина, Ки закричал:

— Что я тебе говорил?

— Наконец-то дома! — крикнул Фарин, перекрывая шум толпы.

Тобин всегда считал домом старый замок, но Фарин родился здесь, в этом городе, и отец Тобина тоже. Они вместе носились по этим улицам, играли у стен крепости, и на речном берегу, и в том самом огромном замке, что вырисовывался впереди.

Тобин вытащил из-под рубашки печать и кольцо и сжал их в ладони, представляя, как отец привез сюда невесту и как их точно так же приветствовала толпа. Но радость возвращения омрачили мрачные мысли — ведь это мог быть и его дом…

Город казался чистым и процветающим. Рыночные площади, мимо которых они проезжали, были окружены лавками и конюшнями, а за домами из бревен и камня явно хорошо следили и вовремя ремонтировали. И еще тут и там виднелись загоны с отличными лошадьми.

Они почти добрались до крепостных стен, когда Тобин вдруг сообразил, что не видел на улицах ни одного нищего и не заметил никаких признаков чумы.

Широкий ров с водой отделял город от стен крепости. Подъемный мост был опущен, и отряд проскакал по нему галопом, затем миновал ворота и очутился в гигантском дворе замка.

Внутри, под защитой стен, находилась целая деревушка казарм и конюшен, небольшие домики и ряды мастерских и кузниц.

— Великий Свет! — воскликнул Лута. — Да тут можно половину дворца разместить!

И здесь тоже были загоны с лошадьми и целые стада овец, коз и свиней, за которыми присматривали ребятишки. Дети восторженно махали принцу, когда отряд проезжал мимо.

Вдоль пути отряда уже выстроились солдаты; одни были одеты в цвета Тобина, другие — в цвета Солари. Они выкрикивали имена Тобина и Корина, приветствовали Фарина и стучали в щиты рукоятками мечей. Тобин попытался подсчитать солдат, но сбился со счета. Их были сотни. И Тобин с радостью заметил несколько знакомых лиц: это были те, кто служил его отцу.

— Наконец-то ты привез принца домой! — крикнул Фарину старый воин, удерживая огромного волкодава. Пес громко лаял и рвался с цепи; Тобину показалось, что зверюга нацелился именно на него.

— Я же говорил тебе, что однажды его привезу! — прокричал в ответ Фарин. Это вызвало еще больший восторг у толпы.

Солари и светловолосая леди стояли на широких ступенях перед, входом в замок, ожидая принца.

Герольд Солари поднял трубу и огласил воздух пронзительными звуками, потом громко, торжественно выкрикнул:

— Приветствуем Корина, сына Эриуса, наследного принца Скаты, и принца Тобина, сына Риуса и Ариани, наследного властителя Атийона. Герцог Солари, лорд земель Эвермере и Файра, лорд-протектор Атийона, и его досточтимая леди герцогиня Савия с уважением и радостью приветствуют тебя.

Тобин соскочил с седла и ждал, пока протектор подойдет к нему. Вьющиеся черные волосы Солари и его бороду посеребрила седина, но пышущее здоровьем лицо казалось все таким же молодым. Протектор опустился на одно колено и протянул Тобину свой меч рукояткой вперед.

— Мой сеньор, для меня великая честь приветствовать тебя в доме твоего отца, а теперь и твоем. Его величество король Эриус назначил меня лордом-протектором Атийона до достижения тобой года совершеннолетия. И я нижайше прошу твоего благословения.

Тобин коснулся его эфесом меча и внимательно всмотрелся в глаза мужчины. Несмотря на предостережение Брата, он видел в них лишь приветливость и уважение. Но разве Брат не мог ошибиться или просто солгать, чтобы навредить, как он это сделал с Ки?

Когда Солари улыбнулся ему, Тобину очень захотелось, чтобы Брат ошибся.

— Ты получаешь мое благословение, герцог Солари. Так приятно снова видеть тебя!

Солари встал и представил свою леди:

— Это моя жена, твое высочество.

Савия присела в глубоком реверансе, а потом расцеловала Тобина в обе щеки.

— Добро пожаловать домой, мой принц. Мне так давно хотелось познакомиться с тобой!

— Полагаю, теперь мне не выпадет такая честь — вскинуть тебя к себе на плечи, как это бывало когда-то? — сказал Солари, и его темные глаза вспыхнули веселым светом.

— Наверное, уже нет, — засмеялся Тобин. — Позволь представить тебя моему королевскому кузену. И ты наверняка помнишь сэра Киротиуса, моего оруженосца.

Солари обменялся с Ки крепким рукопожатием.

— Вы оба здорово выросли, я вас едва узнал. Ба, и Фарин здесь! Как поживаешь, старина? Давненько мы не виделись.

— Да уж, действительно.

— Я тут чувствовал себя как захватчик, пока бродил между этими стенами без тебя и Риуса. Но с прибытием его сына все изменится к лучшему.

— А давно ты здесь? — спросил Фарин. — Мы ничего не слышали о твоем назначении.

— Король отдал приказ перед тем, как мы отплыли из Мисены, а потом отправил меня вперед, чтобы я подготовил дом к приезду принца Тобина и к его собственному прибытию.

— А как лорд Нианис? — спросил Тобин. — Он здоров?

Нианис был любимцем Тобина среди отцовских генералов. Но после того печального дня в замке он больше его не видел.

— Насколько я знаю, он в прекрасной форме, мой принц. Но я давно не получал от него известий. — Солари повел их вверх по ступеням. — Весь последний год я провел с королем в его лагере. А Нианис все еще остается на позициях у Нанты, вместе с генералом Ринаром, и останется там до тех пор, пока мы не убедимся, что перемирие соблюдается.

Когда они проходили под величественной аркой входа, внимание Тобина привлекла резная панель над дверями: на ней изображалась рука в латной рукавице, держащая украшенный гирляндой меч Сакора. Тобин коснулся сердца и эфеса меча, проходя под ней, и Корин сделал то же самое. Но Фарин нахмурился, сначала глянув на резьбу, а потом на смуглого коренастого человека с серебряной цепью на шее и в длинном одеянии управляющего — этот человек низко поклонился вошедшим.

— А где Хакон? — спросил Фарин у Солари.

— Бедный старик, он стал слишком слаб, чтобы выполнять свои обязанности, — пояснил Солари. — Орун заменил его своим хитроглазым шпионом, но я его сразу выгнал и взял на себя смелость назначить на должность Эпониса, это доверенный человек из моей челяди.

— А заодно взял на себя смелость вывесить на стенах собственные знамена, — заметил Фарин. — На мгновение принцу Тобину почудилось, что он явился в чужой дом.

— Ваше высочество, это моя вина, — неловко проговорил Эпонис, снова кланяясь Тобину. — Я прослежу, чтобы их сейчас же заменили.

— Благодарю, — сказал Тобин.

Солари и его госпожа повели гостей в приемный зал, где перед огромной, как дом, усыпальницей тлели пьянящие благовония. У входа сидела черная кошка, обернув хвост вокруг задних лап, и следила за ними глазами, похожими на золотые монеты. Рядом с ней спокойно лежала старая собака с седой мордой, но когда Тобин приблизился к ним, она встала, пошатываясь, и медленно ушла куда-то. Кошка, безмятежно моргнув, продолжала умываться.

Из зала через галерею с колоннами они вышли в большой холл. Очутившись здесь впервые, Тобин задохнулся от восторга.

Свет проникал сквозь большие окна, расположенные высоко над головой, но даже при ярком полуденном свете верхняя часть потолочных сводов терялась в тени. По бокам выстроились ряды каменных колонн, поддерживавших крышу. Пол был сделан из цветного кирпича, выложенного зигзагообразным узором, а на стенах висели гобелены необъятных размеров. Золото и серебро сверкали повсюду — большие блюда на высоких полках, мечи и прочие трофеи, развешанные на колоннах, скульптуры и изысканные вазы, расставленные в десятке или более длинных буфетов. Группа слуг в голубых ливреях застыла в ожидании в центре холла.

Под ближайшим столом лежала белая кошка и вылизывала крошечных рыжих и белых котят. В другом конце холла Тобин увидел еще двух кошек — черную и белую с рыжими пятнами; они играли друг с другом. Огромный черный кот с белым пятном на груди сидел на ближней полке между серебряными чашами и старательно вылизывал заднюю лапу. Тобин никогда не видел такого количества кошек в доме. Должно быть, Атийон подвергся нашествию мышей, если понадобилось столько котов.

Фарин, стоявший рядом с Тобином, тихонько хихикнул, и Тобин осознал, что стоит, разинув рот, словно какая-нибудь деревенщина. Впрочем, не он один онемел от восторга.

— Великое Пламя! — выдохнул Лута и больше ничего не смог вымолвить.

Даже Албен и его друзья были явно потрясены.

— Я назначил отдельных слуг для каждого компаньона, ведь никто из вас не знаком с этим домом, — сообщил Эпонис. — Здесь очень легко заблудиться, если не знать всех переходов.

— Не сомневаюсь! — воскликнул Лута, и все засмеялись.

— Меня проводит сэр Фарин, — сказал Тобин, желая, чтобы друг оставался рядом с ним.

— Как пожелаешь, мой принц.

— Есть какие-нибудь вести от моего отца? — спросил Корин.

— Мы ожидаем его завтра, — ответил Солари. — У нас уже все подготовлено. — Он повернулся к Тобину и улыбнулся. — Слуги проводят тебя в твои покои, если желаешь отдохнуть. Или хочешь сначала осмотреть свой замок?

«Свой замок»!

Тобин не смог сдержать улыбку.

— Да, хочу.

Весь остаток дня они потратили на исследование замка, с Солари и Фарином в качестве проводников. Основные жилые помещения находились в одной из башен и в крыле, протянувшемся вдоль сада между этой башней и соседней. Вторая башня служила крепостью, зернохранилищем, арсеналом и сокровищницей. Тобин был поражен, когда ему сообщили, что в случае осады в крепости можно разместить армию из нескольких тысяч человек.

Второе крыло, шедшее параллельно первому по другой стороне прямоугольника, занимали помещения для слуг, кухни, прачечные, пивоварни и прочие хозяйственные службы. В одной из больших палат работали ткачи, склонившиеся над большими ткацкими станками; в соседней десятки женщин и девушек пряли лен и хлопок для ткачей, напевая протяжные красивые песни.

Внутри прямоугольника, образованного башнями и крыльями, находились просторные сады и рощи, и там же разместился изящный небольшой храм, посвященный Иллиору и Сакору. Украшенные колоннами галереи верхних этажей главной башни выходили как раз на эти сады.

У Тобина и прочих уже основательно болели ноги и кружилась голова от впечатлений, когда Солари наконец оставил их в отведенных им комнатах, чтобы все могли отдохнуть и подготовиться к вечернему пиру.

Компаньоны получили комнаты в королевском крыле, вдоль одной из галерей, нависших над садами. Тобину и Корину были отведены отдельные спальни. Остальных разместили в двух просторных гостевых комнатах.

Оставшись наконец наедине с Ки и Фарином, Тобин осмотрел свою комнату, и его сердце забилось быстрее. Эта спальня принадлежала прежде какому-то молодому человеку из их рода, предположил он. На пологе кровати были вытканы бегущие кони, на стенах висели мечи и щиты. На комоде Тобин заметил несколько аккуратно расставленных игрушек: миниатюрный кораблик, лошадь в упряжке и деревянный меч.

— Такие же дарил мне отец! — Сердце Тобина затрепетало. — Это ведь его игрушки, правда? Это комната моего отца?

— Да. Мы здесь спали, пока… — Фарин замолчал и неловко откашлялся. — Теперь это твоя спальня. Должна быть твоей.

В этот момент в дверях появилась какая-то женщина. Она была одета как придворная дама, а ее поблекшие золотые волосы были заплетены в косы и уложены вокруг головы. На ее поясе висела тяжелая связка ключей на золотой цепи. Вместе с женщиной явился потрепанный в боях рыжий кот, сразу же принявшийся обнюхивать башмаки Тобина.

Лицо женщины избороздили морщины, но она держалась прямо, как воин, а ее светлые глаза сияли радостью, когда она легко опустилась перед Тобином на одно колено и поцеловала ему руку.

— Добро пожаловать домой, принц Тобин.

Кот приподнялся на задние лапы и боднул лбом их соединенные руки.

— Спасибо, моя госпожа, — ответил Тобин, пытаясь понять, кто перед ним.

Ее лицо показалось принцу знакомым, но все же он был уверен, что они никогда не встречались прежде. Потом, когда Фарин подошел ближе, Тобин сообразил, как они похожи. Те же глаза, крупный прямой нос, те же светлые волосы.

— Позволь представить тебе мою тетушку Литию, — сказал Фарин, с очевидным трудом сдерживая смех при виде выражения лица Тобина. — Думаю, здесь у меня найдется еще и несколько двоюродных сестричек и братишек.

Лития кивнула.

— Да, Гранния присматривает за буфетными, а Орил теперь главный конюший. Я была дежурной горничной у твоей бабушки, мой принц, а потом у твоей матери, когда они жили здесь. А позже твой отец произвел меня в ключницы. Надеюсь, ты не откажешься от моих услуг?

— Конечно нет, — ответил Тобин, все еще переводя взгляд с женщины на Фарина и обратно.

— Спасибо, мой принц. — Лития посмотрела на кота, который теперь терся о ноги Тобина и громко мурлыкал. — А это мастер Рингтэйл, главный атийонский крысолов. Вижу, он сразу признал хозяина дома. Он не слишком-то многих признает, только меня и Хакона, но ты ему сразу понравился.

Тобин присел и осторожно погладил кота по взъерошенной спине, ожидая, что зверь сразу огрызнется, как это делают собаки. Но вместо того Рингтэйл ткнулся усатой мордой в подбородок Тобина и цапнул лапой за рукав, требуя взять его на руки. Кот был сильным, тяжелым, с крепкими острыми когтями, и на каждой лапе у него было по два лишних пальца.

— Ты только посмотри! Семь пальцев! Жаль мне тех крыс, что попадаются ему на дороге, — воскликнул восхищенный Тобин. Коты, которых он видел в амбарах и конюшнях, были дикими, злобными существами. — И он, должно быть, храбрый воин. Сколько шрамов! С радостью принимаю твою службу, мастер Рингтэйл.

— Тут есть еще одна комната, которую ему следует увидеть, Фарин, — негромко произнесла Лития. — Я попросила лорда Солари предоставить это нам с тобой.

— Что за комната? — спросил Тобин.

— Спальня твоих родителей, мой принц. Там все осталось как было при них. Я подумала, тебе захочется ее увидеть.

Сердце Тобина болезненно ударилось о ребра.

— Да, конечно! Ты пойдешь с нами, Ки, — позвал он, когда его друг отступил назад.

Все еще прижимая к груди тяжелого кота, Тобин пошел по коридору следом за Литией и Фарином — к большой двери, украшенной резными фруктовыми деревьями и птицами с длинными развевающимися хвостами. Лития сняла с пояса ключ и отперла дверь.

Двустворчатая дверь распахнулась, и их глазам предстала великолепно обставленная комната, залитая предвечерним светом. Темно-синий полог кровати и настенные гобелены украшали изображения двух белых летящих лебедей. Сквозь открытую настежь балконную дверь виднелись сады. Кто-то совсем недавно зажигал в этой комнате благовония и пчелиный воск. Тобин уловил легкую затхлость воздуха — здесь давно никто не жил, — но не было запаха пыли и сырости, к которым он привык во дворце. Спальня ничуть не напоминала печальные, полупустые комнаты его дома в Эро. За этой комнатой постоянно присматривали, заботились, словно ее хозяева должны были вот-вот вернуться.

На туалетном столе стояло множество затейливых коробочек и шкатулок, а на письменном столе у одного из высоких окон лежали обычные рабочие принадлежности. Покрытые яркой цветной эмалью кубки для вина выстроились на полке в противоположном конце комнаты, а изящные резные фигурки из слоновой кости стояли на сверкающей игровой доске рядом с очагом.

Тобин опустил кота на пол, и Рингтэйл не отставал от него, пока принц бродил по комнате, то касаясь полога на кровати, то беря фигурку с доски, то пробегая кончиками пальцев по инкрустированной крышке ларца для драгоценностей. Он надеялся уловить какой-то отзвук, ощутить присутствие отца в этой комнате, но слишком остро чувствовал, что за ним наблюдают пришедшие с ним люди.

— Спасибо, что показали мне все, — вымолвил он наконец.

Лития понимающе улыбнулась, вкладывая ключ в его ладонь и сжимая пальцы Тобина в кулак.

— Все это теперь твое. Придешь сюда, когда захочешь. Здесь всегда все будет как прежде.

Она мягко пожала ему руку, и Тобин догадался: она знала, что он хотел найти и не нашел.