"Борис Хазанов. Вчерашняя вечность. Фрагменты XX столетия" - читать интересную книгу автора

"Ты знаешь, что это была за церковь? - Мальчик помотал головой. - Вот
видишь, я, наверное, последняя, кто еще помнит. В этой церкви венчался
Боратынский, был такой поэт".
Эва, сказал мужик в картузе, вот так новость; а это что за улица? Анна
Яковлевна назвала наш переулок. Ба, уж не тот ли; да ведь он-то мне и нужен.
Мужик стал вылезать, пролетка накренилась под его тяжестью, лошадь
переступила ногами. Возница по-прежнему неподвижно возвышался на облучке.
Бородатый гость шагал животом вперед, он был невысок, дороден, суров.
Квартира спала, и никто не узнал о визите. На цыпочках в полутьме Анна
Яковлевна прокралась на кухню, поставила медный чайник на керосинку,
заварила чай в пузатом фарфоровом чайничке с покалеченным носиком. Гость
сидел на диване под фотографиями, расставив ноги в портах дорогого сукна и
высоких смазных сапогах. Обнажив лысую голову, пил вприкуску, отдуваясь,
держа блюдечко на растопыренных перстах. Важно кивнул, услыхав, что хозяйка
покупает чай на Мясницкой в знаменитом "китайском" магазине. От Высоцкого,
стало быть. Она возразила, магазин был перловский. Как же, закивал гость,
еще бы не знать: Перлов Сергей наша родня.
"Интересно все же. - Анна Яковлевна держит на отлете курящуюся дымком
папироску, разглядывает пустую пачку. - Дукат... это от ducatum, что
означает герцогство. Какой же, спрашивается, герцог, да и просто порядочный
человек, решится взять в рот эту дрянь?.. Vous ГЄtes fou[4], ты с ума
сошел! - зашипела она, когда, улучив момент, писатель нацелился выхватить
папиросу из ее пальцев. - Убери руки. Твоя мама и так недовольна, что ты
торчишь у меня целыми часами..."
"А я уже пробовал", - гордо сказал он.
"Пробовал, что это значит?"
"На даче. Из листьев".
"Вот как. Из каких это листьев?"
Разговор о родне продолжался, полуночный гость допил последнюю чашку,
перевернул и положил на донышко огрызок сахара. Как если бы время замедлило
бег, все еще было далеко до рассвета. От ближних родичей и свояков перешли к
предкам, подтвердились предания. Прадед-татарин родом из Бугульмы,
расторопный мужик по прозвищу Козел, накопил деньжат, выкупился у барыни и в
столицу прибыл в самую удачную пору: только что французы оставили Москву.
Земля была дешева. Он купил участок, разобрал пепелище и построил доходный
дом. Потом еще один, завел торговлю, обзавелся знакомствами, связями, под
конец жизни был уже купцом второй гильдии. С тех пор переулок называется
Козловским.
Выходит, подмигнув, сказал гость, мы с тобою сродственники. Белая
кость, она из черной произошла.
"А у тебя какая кость?" - спросил мальчик.
"Белая. У всех людей кости белые. Это просто так говорится".
Она объяснила - впрочем, знала это и раньше: из всего козловского
потомства в живых остались сын и дочь. Козлов-младший был дедушкой ночного
визитера, то, что этот гость в самом деле посетил Анну Яковлевну, не
подлежало сомнению: "вот тут сидел, где ты сейчас сидишь". А дочь вышла
замуж за барона Терентия Карловича фон Тарнкаппе.
Тут пошли разного рода генеалогические подробности, хитренькая усмешка
показалась на увядшем лице Анны Яковлевны.
"Между прочим, говорят... хотя, конечно, проверить не так просто...