"Борис Хазанов. Страх (Повесть ни о чем) " - читать интересную книгу автора

"Ну вот,-- сказала Светлана,-- мы и пришли. Дальше не провожай".
Мы стояли друг против друга; я чувствовал, что нужно что-то сказать,
произнести слова; слов не было. Неловко, как дети целуют приезжую тетю,
потянулся я поцеловать Светлану. Она отстранилась.
"Не беспокойся,-- сказала она с неуловимой иронией,-- ты был настоящим
мужчиной. Как говорится - вопросов нет. Твоя честь в порядке. И вообще у
тебя - все в порядке".
Помолчав, она добавила:
"Никто, конечно, не узнает - ни мама, никто. Да и какое это имеет
значение?.. Знаешь, Леня,-- она посмотрела на меня сильно заблестевшим
взглядом, и я заметил, что губы у нее вздрагивают,--я ни о чем не жалею. С
тобой, так с тобой - не все ли равно... Звони!" - крикнула она, убегая.
Так окончилось наше свидание. Я быстро шел по переулку. Несколько
мгновений в моем мозгу еще мелькало ее платье, звучал голос и сухим, горячим
блеском сияли темно-медовые глаза... Потом растаяли... Я торопился, и мне
начинало казаться, что за мной спешат чьи-то шаги. Было безлюдно. Вот здесь,
думал я, две недели назад пронесся черный автомобиль. Отсюда он вывернул на
площадь и помчался вниз по пустынным улицам. Ему понадобилось десять минут,
чтобы пересечь огромный спящий город.
Я представил себе этот город, по которому в разных направлениях мчатся
таинственно автомобили. Во дворе, за закрытыми наглухо чугунными воротами,
пленников выводили из машин, зажав им ладонью глаза.
В конце переулка перед подъездом сидел на стуле сгорбленный старик, как
две капли воды похожий на старого еврея в сквере у Первопечатника. Я отметил
это совпадение.
Весь вечер я был занят. На полу лежал чемодан. Одна за другой в его
разверстое чрево падали тетрадки с дневником и стихами, начала поэм, коими
намеревался я поразить мир.
Я выглянул в коридор. В квартире ни души - жильцы разъехались, однако
лишняя осторожность не мешала. Быстрыми и тихими шагами я совершил бесшумную
перебежку и, оглянувшись, скрылся в уборной. Подумать только, какое удачное
стечение обстоятельств! Со своим багажом я ввалился в уединенную келью.
Теперь вскарабкаться на скользкий край фаянсовой чаши - и вниз головой...
Мои корабли вздымались на гребне волны и исчезали в пучине. О, сколько
дивных замыслов, неиспользованных сравнений, метафор, эпитетов потонуло в
темном водовороте.
Я представлял себе, как клочья моих творений плывут в толстых трубах
под землей, как из других домов, из других келий к ним спускаются в шуме вод
новые - и какой это должен быть грандиозный ледоход трупов, какое кладбище
крамолы! Временами я мешкал, погружаясь в чтение, но колокол умолкший
пробуждал меня, я дергал длинный его язык, и вновь струя водопада смывала в
преисподнюю последние искры моего --о нет, не вольномыслия-- своеволия:
инстинкт твердил мне, что и оно - улика.
Палкой, палкой проталкивал я своих детищ, спроваживал последние клочки,
прилипшие к стенкам. Чемодан был пуст. В жидком блеске двадцатисвечовой
лампочки, качавшейся на прозрачной и успокоенной глади, я остался один над
чашей, и в руках у меня была фотография Светланы. И тогда я четвертовал свою
любовь, сложил и снова четвертовал; и полетели туда ее глаза, ее чудные
волосы, лоб и тонкая шея. Всему конец!
Лежа на диване, я думал об открывшейся мне сути жизни, я думал о ней