"Борис Хазанов. После нас хоть потоп (роман) [H]" - читать интересную книгу автора

однако мы не решаемся сделать такое заявление: это было бы неправдой.
Сходство героев этой хроники с реальными лицами нельзя считать случайным;
если бы кто-нибудь их узнал, отпираться было бы невозможно. Этих людей уже
нет в живых (что облегчает наше положение), но весь ужас, срам и трагедия в
том, что и страны, где они жили, больше не существует.
Вдруг оказалось - и это после того, как все вроде бы успокоилось, и следы
безобразий были устранены, и руководители отправились отдохнуть на свои дачи
и поправить здоровье в санаториях, и золотушное солнышко вновь озарило
город, и запели искусственные птицы,- вдруг оказалось, что вся почва
поплыла, пошатнулись опоры, сгнили тысячелетние сваи. Люди отказывались
этому верить. Мало кто решался сказать об этом вслух. Сгнили устои, а это
значило, что под подозрением оказалось все прошлое. История, слава,
державная мощь предстали как одно грандиозное Якобы.
Согласимся, что никто так слабо не разбирается в своем времени, как тот, кто
в нем живет. Никто не понимает его так плохо, не оценивает так наивно и
ошибочно его провалы и взлеты, никто так не жесток к его мученикам, не глух
к его пророкам. Надо знать, что наступило потом, чтобы постигнуть, чем была
эта эпоха.
С этой точки зрения автор находится в выгодном положении. Будущее, к
которому взывала ни о чем не подозревавшая эпоха, наступило и принесло ей
смерть. И повествователь имеет возможность спокойно обозреть ее с холма, как
турист - остатки древнего городища.
Так угасшее время чудесным образом обретает то, чего ему не хватало при
жизни,- цельность. Законы, нравы, установления, архитектурный стиль и манера
носить башмаки - всему находится свое место, ничто не выглядит случайным.
Ничто больше не кажется устарелым, ибо находится по ту сторону старины, не
кажется изжившим себя, ибо уже не живет. Надгробные памятники не могут выйти
из моды.
Кстати, раз уж зашла речь о памятниках. Цицерон рассказывает, как он отыскал
могилу Архимеда в Сиракузах. Пришлось нанять людей, чтобы прорубить дорогу в
диких зарослях к могильному камню, на котором виднелось полустертое
изображение шара и цилиндра; никто уже не помнил о человеке, которому был
стольким обязан некогда славнейший из городов Эллады!
Некоторые из наших героев принадлежали к особому роду граждан. Хотя они
родились там, где родились, и жили там, где они жили, имели метрическое
свидетельство и паспорт с гербом, числились на рабочих местах, ходили
голосовать, состояли на военном учете, но уверяли себя, что живут в какой-то
совсем другой стране. Они называли эту призрачную страну по-разному:
Россией, Культурой, Духом, Журналом,- вообще предпочитали изъясняться с
помощью метафор. И вопрос, над которым они ломали голову: какое из обиталищ
подлинное?- остался для них без ответа. Речь пойдет, однако, не только о
них, в чем читатель тотчас же и убедится. Попрошу пройти за ограду.

В конце аллеи, где песок не так чист и бурьян с обеих сторон скрывает свалки
мусора, полусгнившие ленты, проволоку прошлогодних венков, узкая боковая
тропинка приведет нас к первому экспонату скромной выставки прошлого. Не
ломайте голову над эпитафией, здесь лежит Илья Рубин. Так пожелали
родственники: никакой другой надписи, кроме древнееврейской, для чего
пришлось умаслить кладбищенское начальство. Друзья же, принимая во внимание
занятия и образ жизни покойного, настояли на том, чтобы не заточать его в