"Герхарт Гауптман. Атлантида (роман)" - читать интересную книгу автора

звуки тамтама, литавр и флейты полудетская фигурка, оттрепетав, снова
приближается к цветку. Не чувственность была источником этого второго
приближения, а усилие. В первый раз танцовщица использовала носившееся в
воздухе благовоние как след, который может привести к истокам аромата. Рот
ее был приоткрыт. Крылья маленького носа подрагивали. Во второй раз ее
влекло к себе нечто зловещее, внушающее ей попеременно страх, ужас и
любопытство. При этом она широко раскрывала глаза и лишь иногда, боясь
что-то увидеть, закрывала их обеими руками.
Но вдруг она разом сбрасывала с себя пелену страха. Бояться было
нечего: она поняла, что толстый, медлительный паук не страшен крылатому
созданию. И эта часть танца была исполнена грации и веселья, забавно
брызжущего через край.
Затем танец вступил в новую стадию, но перед этим юная танцовщица
показывала зрителям, что творится у нее на душе. Словно бы утолив жажду
танца, она, одурманенная сладостным свиданием с цветами, упивалась своим
утомлением и, собираясь отдохнуть, снимала с тела нечто похожее на ниточки
паутины. Вначале это было овеяно спокойной мечтательностью, но вот все яснее
и яснее ощущалось какое-то странное беспокойство, передававшееся и всем
зрителям. Прелестное дитя спохватывалось, задумывалось и, кажется, было
готово высмеять себя за внезапно возникшее опасение. Но уже в следующую
минуту, побледнев от страха, оно совершало искуснейший прыжок, как бы
пытаясь вырваться из петли. Вскипала волна спутанных, как у вакханки,
белокурых волос, и возникало невиданное зрелище, вызывавшее бурю восторга.
Начиналось бегство, и теперь в танце, шедшем, кстати, под заглавием
"Мара, или Жертва паука", звучала новая тема: нужно было создать
впечатление, что Мара все больше запутывается в паучьих сетях и наконец там
гибнет.
Девушка высвобождала ногу и вдруг замечала, что паук опутал ей шею. Она
хваталась за нити на шее, но тут оказывалось, что теперь опутаны руки. Она
вырывалась, она изгибалась, она выскальзывала. И чем больше она билась и
неистовствовала, тем глубже погружалась в ужасные тенета. Под конец все
увидели, как она лежит неподвижно, связанная по рукам и ногам, и
почувствовали, как высасывает из нее жизнь паук.
Так как, по мнению Фюлленберга, Фридрих фон Каммахер не проявил
достаточно интереса к молодой танцовщице Хальштрем, он назвал несколько имен
других, ставших за последнее время популярными берлинских знаменитостей,
отправившихся тем же рейсом в Соединенные Штаты. Среди них был тайный
советник Ларс, хорошо известный в кругах деятелей искусства, с чьим мнением
считались при государственных закупках произведений живописи и скульптуры. В
Америке он собирался заниматься изучением тамошних коллекций. Был там и
профессор Туссен, известный скульптор, автор памятников в нескольких городах
Германии, как бы разжиженных произведений Бернини.[5] Туссену, рассказывал
Ганс Фюлленберг, нужны деньги. Собственно говоря, ему нужны деньги,
растраченные его женой.
- Как только он вступит на американскую землю, - сказал Фюлленберг,
который, казалось, был прямо-таки начинен берлинскими сплетнями, - денег в
его бумажнике не хватит даже для того, чтобы оплатить счет отеля за первые
три дня.
Почти в тот же миг, когда Фридрих увидел скульптора, который
раскачивался в кресле в такт колебательным движениям "Роланда", перед его