"Шон Хатсон. Отбросы " - читать интересную книгу автора

прощаясь, они оставляли деньги, но, будучи четырнадцатилетним подростком, не
имевшим обыкновения разговаривать с незнакомцами, он никогда не спрашивал,
почему они это делали. Однажды ночью он прокрался к комнате матери и стал
подглядывать в замочную скважину. Кроме нее, там было еще двое мужчин. Все
смеялись, и Гарольд учуял запах алкоголя. Все трое были голые, и мальчик,
довольно долго наблюдавший за этой троицей, был озадачен происходящим между
ними.
Вскоре после той ночи мать объявила, что у него будет брат или сестра.
В положенный срок появился младенец, и Гарольда потащили в церковь на
крещение. Его удивило, что, кроме него и матери, на церемонии никто не
присутствовал. Честно говоря, большинство соседских женщин избегало общества
матери. Они, правда, равнодушно здоровались с ней на улице, но это было
всего лишь мимолетным приветствием и ничем больше.
Гарольд еще раз поднес к лицу банку с комарами-долгоножками, размышляя,
может ли их писк дать ответы на интересовавшие его вопросы.
Он опустил банку и оглянулся на своего маленького брата Гордона.
Ребенок спал, лежа на спине. На его лицо была наброшена фланелевая пеленка.
Стало с некоторых пор невыносимо делить детскую с братом. Вначале все шло
нормально. Гордон спал в своей колыбельке в комнате матери. Но едва ему
исполнился год, его переселили к Гарольду. А это означало, что Гарольд
должен был ложиться спать, когда укладывали младшего брата, что обычно
происходило в семь часов вечера. Большую часть времени Гарольд обычно
проводил у окна, наблюдая за тем, как другие дети там, внизу, на улице,
гоняют большой старый кожаный футбольный мяч. Со своего наблюдательного
пункта он следил за ними до девяти вечера, пока родители не загоняли всех
домой. Потом Гарольд включал ночник и смотрел, как в открытое окно влетают
комары и мотыльки.
Гордон спал крепко. А когда шевелился во сне, из его кроватки неслись
негромкие гукающие звуки. Нейлоновое стеганое одеяльце сбилось в ногах. На
одеяле были вышиты кролики. Около массивной деревянной кроватки лежала кипа
пожелтевших газет. Гарольд не очень хорошо читал, но знал: это все "Ньюс
кроникл". А вот зачем мать их хранила, он понятия не имел. Внизу, возле
угольного камина, валялась еще одна стопка газет - ими мать разжигала по
утрам огонь. Может быть, и газеты в его спальне предназначались для той же
цели?..
Пристроив на подоконнике банку с долгоножками, он свернулся клубочком в
углу кровати и пролежал так довольно долго. Ночь была тихой и безветренной,
где-то поблизости патефон играл "Нитку жемчуга". Какое-то время Гарольд
прислушивался к музыке, затем слез с кровати и прошлепал к двери. Холод
линолеума обжег босые ноги, и он с шумом втянул в себя воздух, на цыпочках
пробегая коридор, ведущий к комнате матери. Портрет Георга VI в раме
равнодушно взирал на то, как мальчик бесшумно повернул ручку двери и
заглянул в нее. Мать спала. Черные волосы рассыпались по подушке и падали на
лицо неопрятными прядями. Несколько долгих мгновений Гарольд стоял и следил
за тем, как мерно вздымается во сне ее грудь. От сильного запаха лаванды,
ударившего в ноздри, он чуть не закашлялся. В конце концов, довольный тем,
что мать, похоже, не помешает ему, подросток мягко прикрыл за собой дверь и
на цыпочках возвратился в свою комнату.
"Нитка жемчуга" сменилась "Полночной серенадой", но он уже не
прислушивался к мелодии, так как сосредоточился на том, чем собирался