"Джон Харви. Ты плоть, ты кровь моя" - читать интересную книгу автора

Он выехал из Корнуолла рано, сумка на заднем сиденье, термос с кофе -
рядом; он так и не смог выбросить из головы воспоминание о пропавшей Сьюзен
Блэклок.
На первой же заправочной станции залил полный бак бензина, проверил
уровень масла в двигателе, подкачал шины. Это был первый за долгое время
случай, когда его машина, неприметный "форд", выбралась в такое путешествие.
В магазине при станции он купил две плитки шоколада, апельсиновый сок, пачку
мятных лепешек. Он не собирался часто останавливаться, разве что по
естественной необходимости.
Что будет делать, когда приедет, он сам еще толком не знал - ну порыщет
вокруг, может, порасспрашивает местных, потрясет кое-кого, поизучает
местность.
Возле Эксетера движение стало более интенсивным. Элдер включил радио,
прошелся по привычным каналам: Радио-2, 3 и 4, "Классик FM". По большей
части он предпочитал тишину. Широкие шоссе, потом узкие местные дороги через
пустоши Йоркшира, за ними - шоссе А171, петляющее между лесом и болотами;
справа иногда виднеется море. К тому моменту, когда впереди показались руины
аббатства в Уитби, у Элдера уже болела поясница, левую ногу свело, в горле
пересохло. Он медленно проехал по набережной вдоль внутренней гавани, потом
припарковал машину, взял свою сумку и пешком одолел короткое расстояние до
гостиницы "Уайт Хорс энд Гриффин" - полсотни метров по мощенной камнем
Черч-стрит.
Номер он заказал заранее, тот оказался под самой крышей: чистые
простыни, удобная кровать, мягкое кресло. На три дня, может, на четыре - он
не знал наверняка. Не спеша принять ванну, переодеться, потом поесть в
ресторане внизу - он оказался гораздо голоднее, чем ожидал, - и запить все
пинтой пива. И как только голова его коснулась подушки, он сразу же заснул.
Крики чаек, резкие и непрекращающиеся, разбудили его около пяти утра.

Сьюзен Блэклок приехала сюда из Честерфилда вместе с родителями, на
каникулы. Две недели в жилом фургоне в "Хейвен холидей парк", высоко на
скалах, возвышающихся над Уитби с видом на Солтуик-Бей. Единственный ребенок
в семье, она, пока училась в общей начальной школе, вроде была вполне
счастлива и всем довольна, хорошего поведения, добросовестная и честная; ее
довольно часто приглашали на вечеринки, школьные конкурсы на лучший торт к
празднику, костюмированные балы, обычные игры - "испорченный телефон",
"музыкальные стулья", фокусники, в чьих руках предметы исчезают прямо на
глазах. В первые годы в единой средней школе она, однако, как-то ушла в
себя, стушевалась, стала незаметной, так что на родительских собраниях
учителям нужно было напоминать, кто она такая. Но затем, когда ей стукнуло
четырнадцать, у нее проснулся интерес к театру, к драме, актерский талант,
которого прежде в ней никто и не подозревал; выглядело это так, словно, взяв
новую роль, примеряя на себя чужой характер, чужую жизнь, она обретала
собственный голос. В бледно-голубом платье и с огромным белоснежным бантом,
она была Алисой, следующей за белым кроликом в страну чудес; храбрая при
любых обстоятельствах, словно глухая к окружающим ее ужасам войны в "Мамаше
Кураж", она вызывала слезы не только у собственных родителей.
Все это вызвало к ней повышенный интерес, придало ей уверенности в
себе, пусть даже лишь показной, обеспечило ей подруг и мужское внимание. В
пятнадцать она была уверена, что влюбилась - в семнадцатилетнего, с