"Михаил Харитонов. Баркарола" - читать интересную книгу автора

удивлюсь, если выяснится, что все пациенты доктора Струццо женского пола.
- Ну, дорогой Холмс, уж одного-то пациента-мужчину мы с вами знаем. Это
Эммануил Кросс, отец несчастной девушки.
- А так ли это? Во-первых, непонятно, с каких пор модный итальянский
доктор пользует старого, нелюдимого художника, привязанного к своему дому,
и, видимо, к соседям? Такие люди очень консервативны - во всяком случае, в
вопросах, касающихся их самих. Если Кросс и в самом деле болен... что нужно
ещё доказать... думаю, он обратился бы к старому, проверенному доктору,
живущему неподалёку. Дочь - другое дело. Если она внезапно заболела... и
отказалась лечиться у кого-либо, кроме знаменитого Струццо... Понимаете
меня, Ватсон?
Ватсон склонил голову в знак согласия.
- Теперь о причинах заболевания. Помните, как этот негодяй описывал
сцену, когда отец кричал, что у него нет дочери и требовал выгнать гулящую
девку? Я склонен предположить, что это происходило на самом деле, но не
имело никакого отношения к провалам в памяти. Семейный позор - вот что
приходит на ум. Скорее всего, Анна не была хрупким цветком добродетели. Её
обуревали низкие страсти, она ходила по краю бездны, и как знать? - может
быть, ей уже случалось падать столь низко, что... - Холмс утёр платком
выступившую на лбу испарину. - Как бы то ни было, в один далеко не
прекрасный день ей понадобились услуги Струццо. Скорее всего, речь шла об
аборте.
- От кого? - спросил Ватсон.
- Сейчас это неважно, кто это был - постоянный любовник или просто
клиент. Так или иначе, итальянец пообещал всё сделать без шума. Отец, скорее
всего, предпочитал делать вид, что он ничего не знает о новом падении
дочери. В частности, это объясняет, зачем понадобилась дешёвая гостиница.
Доктор Струццо и был тем самым <мистером Мерри>. Но их ждала не ночь любви,
а ужасная, кровавая операция, по сути убийство. И я не сочувствую - слышите,
Ватсон? - да, не сочувствую этой молодой потаскушке, которая ради сохранения
репутации - уже изрядно подмоченной - согласилась убить во чреве младенца,
пусть даже зачатого в низком разврате...
- Но почему тогда никто не слышал криков? - нашёл Ватсон новый
аргумент.
- Элементарно, Ватсон. Доктор усыпил несчастную хлороформом, чтобы она
не чувствовала боли. Что произошло дальше, сказать трудно. Скорее всего, во
время операции доктор допустил какую-то ошибку и убил свою пациентку. Так
или иначе, оставлять труп с явными следами абортивного вмешательства было
нельзя - я уверен, что доктора и без того подозревают... И этому мерзавцу
пришло в голову замаскировать своё преступление ещё более чудовищным
преступлением! Как известно, лист следует прятать среди других листьев,
книгу среди других книг, а злодеяние - среди других злодейств. Он изуродовал
труп, особенно потрудившись над нижней частью тела, превратив её в кровавую
кашу и тем самым уничтожив все следы беременности и аборта. Всё это можно
было выдать за преступление маньяка, какого-нибудь нового Джека Потрошителя.
Но каков негодяй! С каким изумительным хладнокровием он расписывал нам
подробности своего преступления! Впрочем, в одном месте его всё-таки
занесло. Помните этот сюжет с эскизом мёртвой женщины, древнеримской
мученицы? Он сказал: <там были подробности, которые мог знать только тот,
кто видел Анну обнажённой>. Но каким образом врач, лечащий нервные