"Михаил Харитонов. Баркарола" - читать интересную книгу автора

только порезал он её сильно. Как она обратно до меня добралась - ума не
приложу. Крови-то из неё текло, что из свинюшки. Потом убираться да отмывать
пришлось ужас просто. Зато с того дела я кровь рисовать настоящим образом
научился. Так что всё-таки своя польза, как ни крути, со всего бывает,
только вот не каждый её увидеть могёт. Потому-то башковитые в тепле сидят,
как сейчас вот мы с тобой, а другие на холоде жмутся... Ну, ещё немножко
промочу глотку, так-то оно веселее...
Джина осталось на донышке.
- Эх, крепкая штука! Ну ты слушай дальше. Та девка - забыл, как же
звали-то её, совсем память ни к чёрту стала... - так вот, она не только
женским местом работала, но и головой немножко себе помогала. Работала,
значит, на полицию, стучала на кого надо. Особенно хорошо у неё выходило
лица запоминать и потом словами их описывать. А я с тех рассказов картоны
рисовал, прямиком господам полицейским на досмотрение. Что делать: жить-то
надо... Так вот, она, пока живая была, успела до самой что ни на есть
подробности того типа с ножом обсказать. Я со свежих слов за ночь его
нарисовал. Правда, пока я рисовал, девка та Богу душу отдала. Ну да что
делать: в прежнее ремесло она всё равно не годилась, так как всю красоту ей
тот полоумный попортил, а на что другое ей учиться поздненько было. Так что
всё к лучшему вышло. Я её, бедняжку, в саду у нас закопал, чтоб с полицией
не объясняться. А полицейским, когда они ко мне подвалили, заявил, что видел
её с одним скользким типом. Тот тип как раз меня защищать набивался - то
есть жирок с меня скрести, как Струццо потом. Не знал я, куда от него
деваться: опасный был парень, лихой. Вот я и решил - чего добру-то
пропадать? Сдам-ка его полиции, пусть покочевряжится. И выгорело: сцапали
голубчика, да и засадили за решётку за всё про всё и за это тоже. Очень
правильно всё склалось. А то ведь как получается? Художника обидеть может
каждый...
Старик последним глотком прикончил остатки пойла.
- Ну а тут как-то попался мне на глаза портрет знаменитого сыщика
Шерлока Холмса. Очень он мне в душу запал, потому как рожа-то знакомая, вона
и портрет у меня имеется. Ну а я на такие дела любопытный: никогда ведь не
знаешь, где твоё счастье лежит. Начал я наводить справки с двух концов - у
самых что ни на есть подонков, а ещё среди клиентов моих, среди которых есть
и которые из самого хорошего общества. Ну да ты, небось, помнишь ещё, какие
у них специальные вкусы... ну да я не о том толкую. Короче, разнюхал я, что
этот самый Холмс - странный тип, и поговаривают о нём всякое: кто одно, а
кто совсем даже другое. Да вот только ходу этим разговорчикам нет, потому
как у Холмса этого крыша сверху почище любого Струццо, на самой то есть
макушке. И никто ему ничего не сделает, а если кто в те дела полезет, тот
сам огребёт по первое число. Вот тут-то мне в голову и вступило...
Кросс взял пустую бутылку, опрокинул её над разинутым ртом и пошлёпал
ладонью по донышку. Из горлышка вылетело несколько капель.
- Короче, - продолжал он разговор с портретом, - дальше ты сама
помнишь. Решил я этого Холмса на тебя, как на живца, выловить. Ты всё
спрашивала, чего это я в ту гостиницу тебя вожу, парики всякие на голове
ношу и смешными именами называюсь. <Мистер Мерри>, хе-хе. Но ты у меня
послушная была и вопросов лишних не задавала, за что спасибки отдельное.
Хлопотно, конечно. Ну да времени убили почитай всего ничего - неделю от
силы. Тебе-то хорошо было - хоть выспалась напоследок, от мужиков отдохнула