"Михаил Харитонов. Зина" - читать интересную книгу автора

но Пенсов согласился.
Когда он пришёл в издательство подписывать контракт, то узнал много
нового. В частности, то, что Хапузова зовут Гремислав Олегович, что ударение
в его фамилии делается на последнюю букву и никак иначе, и что у него
великие планы по развитию и разрастанию издательского бизнеса. Как
выяснилось несколько позже, в издательстве Хапузова звали Жора, фамилию
произносили как "хапузый" и дружно ненавидели за хамство, скаредность и
привычку квасить на рабочем месте.
Пенсов тоже вскоре возненавидел Хапузова, но ни высказать ему
наболевшее, ни расплеваться с ним почему-то не мог. Жора его подавлял своим
природным, биологическим бесстыдством. И хотя хапузовская манера вести дела
напоминала профессору способ питания кишечнополостных организмов, он никак
не мог принять решение, уйти. Да и уходить, в общем-то, было некуда.
Полгода Пенсов усердно перелагал русскими буквами всякую импортную
мусорку: бабские романчики, детективчики и тому подобную струхню, вплоть до
астрологических календариков (это печаталось анонимно, без указания автора).
Он же проверял чужие переводы, исправлял самые грубые языковые и фактические
ошибки, а иногда приходиось садиться и за вычитку корректуры: Хапузов
старательно требовал за каждый скормленный рубль всяких сверхнормативных
трудов. Но в целом всё это оказалось проще, чем Пенсов когда-то думал.
Больше того: освоив систему штампов, профессор почувствовал в себе силы
производить литпродукцию самому, но предложить свои услуги стеснялся.
Зато не стеснялся Хапузов. Принимая очередную работу, он почитал своим
долгом устраивать замурзанному интеллигентишке распеканцию за недостаточную
близость к народу. Сам Хапузов считал себя порождением народной толщи, и
поучить всех этих бледнонемощных очкариков настоящей жизни было одним из
любимых его занятий.
Теребя невыбритый пучок щетины под нижней губой, Жорик текстовал:
- Я тыщу раз говорил: проще надо переводить! Как народ любит! Так, чтоб
любая старушка из очереди поняла! Чтоб любая блядь старушка, чтоб она читала
и всё понимала! Потому что это про жизнь! Старушка любит чтоб про понятное,
а не хуйню всякую с мыслями! И чтоб любая девка с Тверской тоже читала и всё
понимала, потому что это про жизнь написано! Народ любит про жизнь и чтоб
понятно, чтоб жесть штырила, а не хули сопли :
Этот монолог он мог продолжать бесконечно. Заканчивалось всё это
требованием "настоящего креатива, а не хуйни".
Однажды профессор решился-таки простебаться над хапузовскими
представлениями о "жизни".
- Знаете, - сказал он, старательно подстраиваясь под лексикон
работодателя, - давайте, в самом деле, сделаем серию. Скажем, детектив.
Народ любит детектив. Обязательно убийство, кража крупных денег, и прочая
фигня. Народ любит деньги, когда про деньги - тоже любит. Детектив - баба из
провинции. Народ любит, чтоб баба. Не замужем, зато есть кот. Народ любит
про кота. Зовут Зина Вагина, с ударением на первый слог, естественно. Или на
последний. Не красавица, но в койке ураган. Народ любит, чтоб ураган. Способ
расследования у неё самый народный: трах-перетрах с подозреваемыми, а они ей
всё рассказывают, как на духу, и так по цепочке, пока не доё: дотрахивается
до преступника. После чего сваливает в Анталью с деньгами. Народ любит про
свалить отсюда. В общем, типа Джеймс Бонд, только как бы наоборот. Давайте,
что-ли, мутнём?