"Михаил Харитонов. Зина" - читать интересную книгу автора

какие-то выписки, перепроверять ссылки, добавлять академической ясности - и
охолонился, когда до сдачи осталось четыре дня, а первые главы Жорик
завернул со словами: "Это чего такое ваще? Я же ясно, сказал, сто раз,
блядь, повторил: текст надо бодяжить, а не грузить, бодяжить, блядь, а не
грузить, нах:" Он произнёс ещё много слов, от которых даже у привычного ко
всему Пенсова затряслись губы и покраснела шея. В тот же день он сел и
разбодяжил эти несчастные три главы до полных тошнотиков, а за оставшиеся
дни успел сбацать, помимо остатков "Психологии", ещё и книжицу "Худеем без
диеты".
С тех пор он чётко делил попадающееся ему на жизненном пути сущее на
две половины. В одной была водка, компьютер, Зина Вагина и прочая свинцовая
мерзость постсоветской жизни. В другой - коньяк "Croizet VSOP", хорошие
книги, редкие встречи с оставшимися в Москве друзьями. Кроме науки, к
сожалению. Последний раз он просматривал "Цитологию и гистологию" пять лет
назад, и убедился - никакой цитологии, да и биологии вообще в России больше
не существует, тема закрыта с концами.
Он выключил комп, встал, запахнул шёлковый домашний халат и отправился
на кухню, где его ждали два сырых яйца, тефлоновая сковородка и сын.


*

Дементий сидел на подоконнике и смотрел на улицу. На улице бестолково
цвели раскоряченные липы, под ними коротала время иномарка военного цвета.
Люди в белых рубашках с короткими рукавами, заинтересованно засунув хрюсла в
жёлтую прессу, неспешно стекались к бульвару. Пенсов-младший смотрел на всё
это с обычной отсутствующей улыбочкой, задумчиво накручивая на палец длинную
белую прядь.
Сын у Пенсова образовался, можно сказать, случайно. Андрей Валентинович
женоненавистником не был, но полудённый бес посещал его редко. Женился он,
так сказать, в зрелом расцвете, на дочке академика Кушелевича. Дочка,
Настенька Кушелевич, интеллигентная женщина ахматовского склада, имела два
образования и английский, была начитана и остра на язык, знала толк в
дорогом куреве, и, как всякая уважающая себя интеллигентная женщина,
страдала мигренями, резко обостряющимися при виде брачного ложа. Дементий
стал плодом совместного посещения семидесятилетнего юбилея настиного
дорогого папочки, где Настя как-то особенно удачно нарезалась, да и Андрея
охватило несвойственное ему игривое настроение. В результате ими был зачат
Дёма. Произошло это в персональной "Волге" академика Кушелевича. О каковм
обстоятельстве Анастасия Натановна - будучи, опять же, женщиной
интеллигентной - охотно рассказывала в обществе.
Это был единственный момент, когда она вспоминала о сыне. После
тошнотной беременности (родов ей удалось избежать - кесарево избавило её от
мук) все заботы о маленьком Дёмке были благоразумно свалены на супруга. В
конце концов, Настеньке было просто некогда заниматься ребёнком: как раз в
это время она открывала для себя поэзию Фроста, живопись Чурлёниса и
ароматизированные сигариллы.
Зато Пенсов открыл для себя молочные смеси и ночные кормления, научился
готовить укропную водичку и часами держать ребёнка на плече в ожидании
отрыжечки, потом приобрёл опыт общения с приходящими нянями и детсадовскими