"Михаил Харитонов. Как бы" - читать интересную книгу автора

на это - "да ну тебя на хуй, всё скучно, жить незачем, вокруг говно
буржуазное, дай, думаем, чё-нибудь взорвём, хоть так приколемся за всеобщую
справедливость."
И ведь не врали, суки. Даже под гипнозом и химией то же самое
говорили.
Самое хреновое было то, что никакого массового возмущения это не
вызвало. Даже, кажется, наоборот. Когда суд над ними был, я думал - придёт
толпа, разорвать гадов на клочки, даже милицейские кордоны поставил. А
пришли какие-то уроды с плакатами - "Дайте им свободу!", "Просим
помилования", и ещё какая-то жуть, у меня аж в глазах побелело. И тут же
подписи собирают под обращением к Президенту, то есть ко мне - опять же,
помиловать эту сволоту. А всякие приличные на вид люди в очках и шляпах
спокойненько так подходят и подписываются.
Тут моя жопа аж инеем покрылась - понял я, что происходит что-то
совсем нехорошее. И простыми средствами тут не обойдёшься.
Ну ту, ситуацию мы решили. Приговорили гадов к смертной казни, а я тут
же, прямо на заседании суда, своей волей заменил им на двадцать пять лет.
Это вроде бы чуток сбило настроения, но чуял я - ненадолго.
А потом был кошмар с подводной лодкой. Шли, значит, учения. Лодка была
одной из наших лучших, так что ракетами её можно было полпланеты уделать.
И, значит, там, на борту, происходит самый настоящий бунт. Четверо ублюдков
скрутили весь экипаж, половину поубивали, и в Генштаб начали хреначить
открытым текстом, что они требуют немедленной свободы прибалтийским
республикам и всего золотого запаса Российского Союза впридачу, а то они
сечас сейчас начнут лупить атомными ракетами по Кремлю. И ведь умудрились
вскрыть коды запуска, сволочи...
Хорошо ещё, что у нас с советских времён остались кое-какие
спецсредства на такой случай. В общем, нажали в Генштабе на секретные
кнопки, да и разнесли лодку в клочки. Свою, родную. Сто тридцать человек.
Миллиард долларов. И страшнейший национальный позор в случае чего. На этот
счёт спасла только плотная секретность - уж я все руки выкрутил, чтобы
ничего не просочилось за пределы руководящего состава.
Но самое поганое было то, что эти ублюдки оказались совсем даже не
прибалтами. Сам их личные дела смотрел. Русские, кондовые русские! Даже и
не жили никогда ни в какой Литве, или там, блядь, Латвии. Просто втянулись
как-то в московский "Саюдис", зафанатели, начали учить литовский язык, даже
имена себе взяли ихние... Потом начальник этого "Саюдиса" поганого - наш,
кстати, агент, нормальный совершенно мужик - у меня в кабинете в ногах
валялся, божился, что в его обществе даже и разговоров о диверсиях и бунте
не было, за этим следили строго, и всё такое...
В общем, когда студенты-мехматовцы из какой-то там "Армии Освобождения
Ичхерии" подпалили Останкинскую башню, я уже не удивлялся. Разве что тому,
с каким восторгом все газеты написали, что, мол, так и надо проклятому
телеящику, нечего ему голову морочить честным людям. И опять то же самое -
"освободить", "оправдать", "помиловать ребят". И всесоюзный сбор подписей
за помилование. Митинги, демонстрации, шествия какие-то. Мы
проверяли-проверяли, думали, опять америкосы гадят: нет, всё чисто.
Массовое, бля, волеизъявление.
Тут до меня окончательно дошло: народ задурил. И что с этим делать -
непонятно.