"Михаил Харитонов. Как бы" - читать интересную книгу автора

части, консервировать военные заводы, ну и так далее. Потом вышел в
премьеры, когда Хазбулатов ласты склеил. Я тут, кстати, не при чём был: ну
не поладили они с Руцким, так уж вышло. Мне же потом пришлось всё дело
заминать, чтобы, не дай Бог, чего не выплыло. Хотя разговорчиков, конечно,
было много, и в прессе тоже. Тут мне, значит, доверили и это - со
средствами информации работать. Чтобы, значит, они в своей свободе слова
меру знали, и говном мазать демократическое правительство не очень уж
старались. А я что - я служу, дело делаю, ну и потихонечку английский учу в
виде хобби. Авось, потом пригодится.
Ну, и, конечно, своих людей на всякие стратегические места начал
ставить. Потихоньку-полегоньку так, безо всякого нажима. До поры до времени
никто и не дёргался - типа, рычаги всё равно у нас. Дедок тот давешний,
правда, оказался всех умнее: от постов и должностей сразу отказался, а
где-то через год вообще съехал из Москвы нахрен. Я сначала думал, он за
границу умотает - нет, затворился у себя на даче под Питером, и затих.
Вроде как книгу писать собрался. Я на всякий случай распорядился за ним
приглядывать, на предмет всяких посторонних контактов, но не плотно: вреда
от него вроде бы никакого не обещалось.
Ну, значит, в девяноста третьем всё и встало на свои места.
Собственно, никакого переворота и не было. Просто президент Руцкой
скоропостижно скончался, а его законный преемник Ельцин вдруг решил сесть
мэром на Москву, а на федеральный уровень больше не лезть. Возник небольшой
такой конституционный кризис, который мы успешно преодолели с помощью
"Альфы" и двух полков ВДВ. Ну, конечно, газеты попиздили немножко про
"российского Пиночета" - так на то они и газеты. Я на них зла не держал, а
Третьякову из "Независимой" потом даже орден дал за заслуги: меня он,
правда, не любил очень конкретно, но в деловых вопросах с ним договориться
было можно вполне.
В экономике у нас дела пошли неплохо. Порядок навели, факт. Я, слава
Богу, помнил, как сам в бизнесе крутился, как от налогов уходил, какие
схемы были, то-сё. Ну и мужиков толковых подобрал, на хозяйство поставил. В
общем, дали мы в девяноста седьмом тридцать два процента роста вэ-вэ-пе, и
всё Мировое Сообщество тихо припухло от такого рекорда Гиннесса.
С другими делами тоже наметились просветы в тоннеле. Конечно, в
девяноста четвёртом были у нас всякие сложности на Кавказе. Ну да к тому
моменту почва подготовленная была - наши люди оттуда чуть ли не
килограммами возили всякие интересные кассеты с шариатскими судами и прочей
дрянью. Я-то по старой памяти знал, чего у них там делается, и сколько кому
заплатить можно. Зато, когда понадобилось, мы по телику всё это гонять
стали круглые сутки. Ну и психологи наши поработали - довели людей до
такого озверения чувств, что готовы был в Чечню с дрекольем идти, чичей
зубами рвать... А всё телевизор, бля! Великая сила, ёксель-моксель.
Правильно я не давал его приватизировать, грудью лежал, так и не дал. Ох,
правильно. Потому что государственный это инструмент, как ни крути... В
общем, когда на Урус-Мартан полетели вакуумные трёхтонки, все только
кипятком ссали от облегчения. Ну а что потом с ними сделалось - ты,
начальник, сам понимать должен. Небось, не маленький.
Я потом на месте Урус-Мартана приказал памятник поставить: русский
медведь рвёт чеченского волка. Шемякину заказали. Хорошо, кстати, изваял,
смачно. А всё равно та свинья на Манежной была лучше. Факт.