"Фрэнсис Брет Гарт. Кресси (Повесть)" - читать интересную книгу автора

танцующие, учитель увидел только три или четыре робкие пары. Среди них
были Кресси Маккинстри и ее прежний партнер. В своем восторженном душевном
состоянии он не удивился, обнаружив, что она, видимо, успела усвоить в
городе искусство вальса и кружилась с безупречной спокойной грацией,
удивило его только, что ее партнер оказался весьма далек от совершенства и
после нескольких неловких па она остановилась и с улыбкой высвободилась
из-под его руки. Обернувшись, она подняла взгляд и безошибочно направила
его мимо теснящихся перед нею восхищенных лиц прямо в тот угол, где стоял
учитель. Глаза их встретились, и окружающее перестало для них
существовать. То было влечение тем более властное, что оно оставалось
невысказанным, любовь без сговора, без клятв и без умысла, страсть, не
нуждающаяся в постепенных подходах.
Он спокойно приблизился к ней и сказал непринужденнее, чем собирался:
- Не позволишь ли мне попытаться?
Она поглядела ему в лицо и, словно не слыша вопроса, проговорила, как
бы продолжая вслух свои собственные мысли:
- Я знала, что вы придете. Когда вы вошли, я вас сразу увидела.
И, не вымолвив больше ни слова, она вложила руку ему в ладонь, и в
следующее мгновение зал исчез в кружащемся пространстве.
Все это, от первого его слова до первого грациозного взлета розового
края ее пышного платья, произошло так быстро, как будто они с первого
взгляда просто бросились друг другу в объятия. Как часто он и прежде был
рядом с нею, как часто он стоял подле нее в школе и даже склонялся над ее
партой, но всегда с нарочитой досадной скованностью, передававшейся, как
он сейчас понимал, и ей. Сейчас, когда он так близко перед собой видел ее
красноречивое, бледное лицо и вдыхал слабый аромат ее волос, когда чувства
его были в сладком смятении от долгого, ускользающего пожатия ее руки,
прикосновения к ее гибкой талии, все мгновенно переменилось. В страхе
отогнал он от себя мысль, что никогда уже больше не сможет приблизиться к
ней без этого трепетного восторга. Он вообще гнал от себя мысли, он
целиком отдался смятенному чувству, которое в еще пустой школе вызвал в
нем миртовый букетик, стянутый прядью волос и приведший ее в конце концов
в его объятия.
Они двигались в таком безупречном согласии, в такой совершенной
гармонии, что сами не ощущали своего движения. Один раз, очутившись у
раскрытого окна, он успел заметить круглую луну, вставшую над сумрачными
склонами на том берегу, и прохладное дыхание реки и гор коснулось его щеки
и сплело с его волосами выбившуюся прядь ее шелковистых волос. И грубая
пестрота, окружающая их, свечи, потрескивающие в жестяных канделябрах,
несусветные одеяния, бессмысленные лица - все, вихрясь, отступило
далеко-далеко. Они остались наедине с ночью, с природой; они были
недвижны, а все остальное отступило куда-то в мир бесцветной реальности, к
которому они двое не имели никакого отношения.
Звучи же, вальс Штрауса! Кружись, о юность и любовь! Ведь как бы ты
ни кружилась, расступившийся мир снова сомкнется вокруг тебя. Быстрей
играй, надтреснутый кларнет! Надсаживайся фальцетом, бравый фагот! Шире
круг, о бесцветная земная реальность, покуда учитель и его ученица не
домечтают до конца свою глупую мечту!
В грезах они сейчас одни на берегу реки, только круглая луна стоит
над ними, и их сопряженные тени колышутся на воде. Они так близко друг к