"Брет Гарт. Язычник Вань Ли (Авт.сб. "Трое бродяг из Тринидада") (Детск.)" - читать интересную книгу автора

чаши, вазы и кувшины - вещи, сочетающие гротескность и математическую
точность пропорций, легкомыслие рисунков и тонкость линий и
дисгармоническую пестроту красок, из которых каждая сама по себе была
прекрасна и чиста. Бумажные змеи в виде громадных драконов и гигантских
бабочек; бумажные змеи, так хитро устроенные, что, когда пускаешь их
против ветра, они издают звук, похожий на ястребиный клекот; бумажные змеи
таких размеров, что мальчику их не удержать, таких размеров, что
становится понятно, почему этой игрушкой забавляются в Китае взрослые.
Фарфоровые и бронзовые божки, настолько уродливые, что человек не
чувствует к ним ни интереса, ни симпатии. Вазы со сладостями в обертках,
исписанных нравоучениями из Конфуция [древнекитайский мыслитель]. Шляпы,
похожие на корзинки, и корзинки, похожие на шляпы. Шелка столь тонкие, что
я даже не решаюсь назвать то невообразимое количество квадратных ярдов
такого шелка, которое можно пропустить сквозь кольцо с мизинца. Все эти и
многие другие непостижимые уму вещи были мне хорошо знакомы. Я пробрался
через слабо освещенную лавку и вошел в контору, или приемную, где меня
поджидал Хоп Син.
Прежде чем приступить к описанию Хоп Сина, я прошу читателей выбросить
из головы представление о китайце, которое могло создаться у них по
пантомимам. Хоп Син не носил изящных фестончатых панталон с колокольчиками
- мне не приходилось встречать китайцев в таких панталонах; он не имел
привычки ходить, держа указательные пальцы под прямым углом к телу; я
никогда не слышал от него загадочных слов "чинг-а-ринг-аринг-чо", ни разу,
ни при каких обстоятельствах не видел его танцующим. Нет! Это был весьма
солидный, учтивый и благообразный джентльмен. Лицо и голова Хоп Сина, за
исключением того места на затылке, где у него росла длинная коса, отливали
желтизной, точно глянцевитый атлас. Глаза были черные, блестящие, веки
расходились под углом в пятнадцать градусов, нос прямой, изящной формы,
рот маленький, зубы ровные и белые. Он носил темно-синюю шелковую блузу, а
в холодные дни появлялся на улицах в короткой мерлушковой кофте. Штаны у
Хоп Сина были из синей парчи, плотно облегавшей икры и щиколотки, и, глядя
на них, невольно думалось, уж не забыл ли он утром надеть брюки. Но во
всем его облике чувствовалось такое благородство, что друзья
воздерживались от таких вопросов. Изысканная учтивость сочеталась в нем с
врожденным чувством собственного достоинства. Он свободно объяснялся
по-французски и по-английски. Короче говоря, среди торговцев христианской
веры в Сан-Франциско вряд ли можно было найти равного этому
купцу-язычнику.
В конторе сидели еще несколько человек: федеральный судья, редактор
газеты, важный чиновник и крупный торговец. Когда мы напились чаю и
отведали сладостей из горшочка, в котором, судя по его таинственному виду,
среди других не поддающихся описанию деликатесов могла находиться и
засахаренная мышь, Хоп Син поднялся и, с важностью поманив нас за собой,
стал спускаться по лестнице в подвал. Войдя туда, мы с удивлением увидели,
что там горит яркий свет, а на цементном полу полукругом расставлены
стулья. Хоп Син учтиво предложил нам сесть, после чего начал так:
- Я пригласил вас, чтобы показать вам представление, которого не
случалось видеть ни одному иностранцу, - это самое меньшее, что о нем
можно сказать. Вчера утром в Сан-Франциско приехал придворный фокусник
Ван. До сих пор он показывал свое искусство только во дворце. Я попросил