"Брет Гарт. Монте-Флетская пастораль (Авт.сб. "Трое бродяг из Тринидада") (Детск.)" - читать интересную книгу автора

с раскаленной докрасна печки, не переставая как-то странно улыбаться,
заговорил:
- Да, да, Йорк, конечно, ты меня там видел. А кто говорит, что не
видел? Это сущая правда; я же собирался съездить домой - вот и съездил.
Разве не так? Ей-богу, ездил! Кто говорит, что я вру? Кто говорит, будто
мне это приснилось? Ну что же ты молчишь, Йорк? Ведь это сущая правда.
Сказал, что видел меня, так повтори это еще раз! Ну, говори! Говори! Ведь
это правда? Вот опять, опять начинается! О господи - опять! Помогите! - И
с пронзительным воплем упав на пол, несчастный забился в припадке.
Очнувшись, старик увидел, что, лежит в хижине Йорка. Мерцающий огонь
горевших в очаге сосновых веток освещал бревенчатые стены, падал на
фотографию в искусном обрамлении из еловых шишек, повешенную над связкой
хвороста, которая служила старику ложем. На фотографии была изображена
молоденькая девушка. На ней первой остановились глаза Планкета; щеки его
залило краской смущения, он вздрогнул и быстро осмотрелся по сторонам. Но
взгляд его встретился только с взглядом Йорка - ясным, недоверчивым,
терпеливым, - и он снова потупился.
- Скажи, старик, - заговорил Йорк вовсе не сурово, но с тем же
холодком, который мгновением раньше проскользнул в его взгляде, - скажи,
неужели и это ложь? - И он показал на портрет.
Планкет молча закрыл глаза. Два часа назад такой вопрос толкнул бы его
на какую-нибудь хитрость или похвальбу. Но теперь разоблачение,
слышавшееся в этом вопросе, и самый тон Йорка успокоили несчастного
старика. Теперь даже его затуманенному мозгу стало ясно, что Йорк лгал в
салуне. Теперь он знал наверное, что не ездил домой и что еще не лишился
рассудка, как это ему представилось вначале. Он почувствовал огромное
облегчение, а вслед за облегчением к нему вернулось его обычное
легкомыслие и сумасбродство. Он хмыкнул, улыбнулся и вдруг захохотал во
все горло.
Йорк отнял руку, лежавшую на руке старика.
- А здорово мы их провели, Йорки? Хе-хе-хе! Таких шуток в нашем поселке
еще никто не разыгрывал! Я всегда говорил, что надо их когда-нибудь
одурачить - вот и дурачил целые полгода. Скажешь, плохо получилось? Ты
смотрел на Эбнера, когда он рассказывал про того человека, который видел
меня в Соноре? Ну и потеха - как в театре! Ох, сил моих нет! - И, хлопнув
себя по ляжке, он так оглушительно захохотал, что чуть не свалился со
своего ложа. Но смех его был не совсем искренний.
- Это ее фотография? - тихо спросил Йорк после небольшой паузы.
- Дочери? Да нет! Это одна певичка из Сан-Франциско, хе-хе-хе! Я купил
ее карточку в книжной лавке за четверть доллара. У меня тогда и в мыслях
не было, что они пойдут на эту удочку, а ведь пошли! Ну и одурачил их
старик! Здорово одурачил, а? - говорил он, с любопытством присматриваясь к
Йорку.
- Да, меня он тоже одурачил, - сказал Йорк, глядя старику прямо в
глаза.
- Да, да, конечно, - торопливо перебил его Планкет, - но ты, Йорк,
прекрасно вышел из положения да еще других обставил. Мы с тобой подцепили
их на удочку. Нам теперь надо держаться друг за дружку. Ты молодец, Йорки,
молодец. Когда ты сказал, что мы с тобой встречались в Нью-Йорке, я, вот
ей-богу, и на самом деле...