"Гарри Гаррисон. Да здраствует трансатлантический тунель! Ура! [АИ]" - читать интересную книгу автора

казнил моего предка Джорджа Вашингтона как изменника, да, но это достояние
истории, вопрос элементарных знаний, не более. Я не чувствую никакого
стыда и никакой враждебности лично к вам или к вашей семье, могу дать
слово. Битва при Лексингтоне велась честно и была выиграна честно.
Континентальную армию разгромили. Первый маркиз был солдатом, и ему ничего
не оставалось, кроме как подчиняться приказам, сколь бы неприятными он ни
находил их лично. Вы же знаете, о казни распорядился сам король. Джордж
Вашингтон был изменником, но оттого лишь, что проиграл. Если бы он
выиграл, он оказался бы патриотом. А он заслуживал победы, потому что дело
его было правым.
- Боюсь, я недостаточно осведомлен об этом периоде жизни, - сказал
Корнуоллис, опуская глаза.
- Надеюсь, вы простите мне мою откровенность, Ваша Светлость, но мне
все это отнюдь не безразлично. Вследствие неудачного восстания и чувства
национального унижения, которое вызвало в американских колониях его
подавление, мы остаемся колонией по сей день, в то время как другие -
Канада, например, или Австралия - получили в рамках империи статус
полностью независимых доминионов. Вам следует знать, что я активно
участвую в движении за независимость и буду делать все возможное, чтобы
приблизить день, когда Ее Величество официально утвердит этот статус.
- Не могу не согласиться с вами, сэр! Вы знаете, без сомнения, что я
твердо стою на позициях тори и со всей энергией поддерживаю концепцию моей
партии, согласно которой статус доминиона должен быть представлен вам
именно так, как вы говорите.
С этими словами он встал и, громко хлопнув ладонью по столу, подал
руку собеседнику. Несомненно, когда Вашингтон вошел, маркиз поначалу
предпочел не оказывать ему любезности - при разнице происхождений она
несла слишком явный оттенок благоволения - из-за деликатной природы их
семейных отношений. Вашингтону ничего не оставалось делать, кроме как
встать и крепко пожать протянутую ему руку. Затем, потупив глаза, маркиз
выпустил ладонь Вашингтона и покашлял в кулак, стараясь скрыть вызванное
этим неожиданным проявлением чувств смущение. Но это расчистило путь для
дальнейшего.
- Нас и наш туннель ждут тяжелые времена, Вашингтон, тяжелые времена,
- сказал Корнуоллис, и выражение его лица сделалось под стать тем трудным
временам, которые он предрекал: лоб собрался в морщины, глубокие, как
борозды на свежевспаханном поле, а углы рта опустились, так что мощная
челюсть маркиза отвисла чуть ли не на дюйм. - Этот грандиозный проект с
самого начала имел теневую сторону. Сейчас я говорю именно о ней, о
скрытой стороне дела. Я уверен, вы более или менее представляете себе всю
сложность финансирования столь масштабного предприятия, но, думаю, вряд ли
вы вполне отдаете себе отчет, насколько тут затронута политика. Попросту
говоря, это правительственный проект, нечто вроде обширной программы
общественных работ. Вы потрясены, услышав это?
- Должен признаться, сэр, что я по меньшей мере удивлен.
- Этого следовало ожидать. Наша страна и возглавляемая ею мощная
империя строятся на твердом убеждении: сильный человек ведет, остальные
следуют за ним; слабые люди и неудачливые корпорации выходят в тираж, а
правительство и корона не суются в эти частные дела. Все это очень хорошо,
когда экономика здорова и полновесный фунт, как солнце, озаряет своим