"Гарри Гаррисон. Подвинтесь! Подвинтесь!" - читать интересную книгу автора

скорее ощущаемое, чем слышимое. Ширли это нравилось, ей нравились его
отдаленность и чувство безопасности, которое давали ей ночь и толстые
стены. Было поздно. Светящиеся цифры на часах показывали 3.24, потом они
бесшумно сменились на 3.25.
Рядом с ней на широкой кровати ворочался и бормотал что-то во сне
Майк, а она лежала совершенно неподвижно, боясь его разбудить. Через
минуту он успокоился, натянул простыню на плечи, дыхание его стало
медленным и равномерным. Она расслабилась. Пот у нее на коже испарялся от
движения воздуха, и от этого она ощущала странное удовлетворение. До
прихода Майка она пару часов поспала, и этого оказалось достаточно.
Она медленно встала и пошла по комнате в потоке воздуха, омывающего
ее тело. Она провела руками по телу и, коснувшись груди, поморщилась. Он
чересчур груб. Завтра у нее на теле будет сплошной синяк, и придется
накладывать толстый слой грима, чтобы скрыть это безобразие. Майк очень
сердится, когда видит у нее синяки или еще какие-то изъяны, хотя, похоже,
никогда об этом не думает, причиняя ей боль. Над кондиционером шторы чуть
раздвинулись, и в комнату заглянули тьма города, редкие огни, напоминавшие
глаза зверей. Она быстро задернула шторы и удостоверилась, что они больше
не расходятся.
Майк издал гортанный булькающий звук, которого можно было испугаться,
если к нему не привык. Но Ширли слышала его достаточно часто. Когда он вот
так храпит, это означает, что он очень крепко спит. Можно принять душ, а
он об этом и не узнает! Ее босые ноги бесшумно прошли по ковру, и она
медленно, без щелчка закрыла за собой дверь ванной комнаты.
Наконец-то! Она включила флюоресцентное освещение и улыбнулась,
оглядывая пластмассово-мраморное убранство этого помещения и золотистые
приборы, блестящие и отражающие свет. Стены были звуконепроницаемы, но
если он спит не очень крепко, то может услышать, как шумит вода в трубах.
Внезапно испугавшись, она встала на цыпочки, чтобы посмотреть на отметку
водомера.
- Да, облегченно вздохнула она, Майк его не включил. При теперешних
ценах, на воду - неважно, сколько он наворовал, - Майк отключал воду,
запирал водомер на весь день и запрещал ей принимать душ. Но сам всегда
принимал душ. А ей приходилось это делать украдкой, и по счетчику он ни
разу об этом не догадался.
Вода была восхитительно холодной, и Ширли стояла под душем дольше,
чем собиралась. Она виновато посмотрела на счетчик. Вытершись, полотенцем
стерла все до единой капли в ванне и на стенах, а потом засунула его на
самое дно корзины для грязного белья, куда уж он точно не сунется. После
душа она почувствовала себя чудесно. Пудрясь, она улыбалась себе в зеркало.
Тебе двадцать три, Ширли, и размер одежды у тебя не менялся с
девятнадцати лет. Разве что грудь - теперь она носила лифчики побольше. Но
тут все нормально, потому что мужчинам именно это и нравится. Она достала
из шкафа халат и надела его. Когда она вошла в спальню, Майк по-прежнему
сопел. За последние три дня он здорово измотался - вероятно, устал таскать
по жаре свой вес. За год, что она жила здесь, он набрал, должно быть,
килограммов восемь; судя по всему, они пошли в живот. Но, похоже, это его
не беспокоило, и она пыталась этого не замечать.
Она включила телевизор и пошла на кухню что-нибудь выпить. Дорогие
вина, пиво и единственная бутылка виски предназначались исключительно для