"Джоанн Харрис. Спи, бледная сестра " - читать интересную книгу автора

меня назад, если я до него дотронусь. Рука прошла сквозь одежду и плоть, не
встретив сопротивления. На миг я оказалась в странном, пограничном
состоянии, тело, словно полуспущенная ночная сорочка, обвивалось вокруг моей
настоящей, живой сущности. И я заставила себя вернуться. Какое-то мгновение
мир неохотно приспосабливался ко мне, но затем я снова выпрыгнула, ликуя от
того, что теперь, кажется, способна проделывать этот трюк, когда вздумается.
Уверенность моя росла, и я беспечно пересекла комнату. Подталкиваемая новым
желанием проказничать, я стала выписывать пируэты вокруг головы Генри, но
ничто не отвлекало его от рисования. Спустившись, я подбежала к окну и
выглянула на улицу, я была почти готова выпрыгнуть сквозь стекло, но боялась
слишком удаляться от тела. Быстро обернувшись, я убедилась, что все в
порядке, и, отбросив осторожность и все свои земные ноши, прошла сквозь
стекло в сад.
Так должно быть, гусеница мечтает о полете, такие сны видит куколка
насекомого в темной шелковой колыбели.
А я? В какое хрупкое смертоносное создание вылупится моя куколка?
Буду ли я летать?
Или жалить?


5

Знаете, она лжет. Я никогда не был суров с ней, никогда. Я любил ее
больше, чем любая женщина имеет право быть любимой: я поклонялся ей, отдал
за нее свою душу. Я дал ей все, чего она хотела: свадьбу в белом платье,
свой красивый дом, свое искусство, свою поэзию. В день, когда она вышла за
меня замуж, я был счастливейшим из живущих.
Она все испортила, как до нее это сделала Ева в Эдеме. Я усердно
занимался ее воспитанием, но семя уже было в ней. Мне следовало знать.
Что она вам сказала? Что я отталкивал ее? Что был холоден? Я помню, как
она ждала меня в нашей спальне после свадебного торжества: вся в белом, с
распущенными волосами, разбросанными по подушкам, по спинке кровати,
подметавшими пол. На миг мне показалось, что она спит. Я подкрался, боясь
разбудить ее, и невыносимая нежность разлилась по моему телу. Больше всего
мне хотелось лечь с ней рядом, вдыхать ее аромат, запах сирени, исходящий от
ее волос. Благословенный миг: во мне не было вожделения, только желание сна,
ее сладости и невинности, и когда я положил голову на подушку рядом ней, в
глазах моих стояли слезы.
На секунду все застыло, потом она открыла глаза. Я увидел собственное
отражение, как в ведьмином хрустальном шаре, крохотную соринку на ее
зрачках. Холодными бледными руками она обвила мою шею. Сам того не желая, я
ответил. Прежде я даже ни разу не целовал ее, и теперь, когда ее губы
встретились с моими, я окунулся в нее, лаская ее волосы и нежные груди...
Я должен был тогда умереть: не рожден мужчина, чтобы терпеть ее
блаженство и ее муку. Я чувствовал жар сквозь тонкую ткань ее ночной
сорочки, отклик моей пробуждающейся плоти... и вдруг перенесся назад в тот
день, в комнату матери - снова запах жасмина и неистовое, дьявольское
возбуждение, овладевшее мною тогда, преследующее меня до сих пор. Я не мог
двинуться. Не мог даже отвернуться. Наверное, я закричал от отчаяния и
отвращения к себе. Эффи вцепилась в меня как Фурия. Когда я попытался