"Даниил Хармс. Старуха " - читать интересную книгу автора

платком, и квартира останется за ним, но он не делает этого, он покорно
съезжает с квартиры и живет за городом в сарае. Он может этот сарай
превратить в прекрасный кирпичный дом, но он не делает этого, он продолжает
жить в сарае и в конце концов умирает, не сделав за свою жизнь ни одного
чуда.
Я сижу и от радости потираю руки. Сакердон Михайлович лопнет от
зависти. Он думает, что я уже не способен написать гениальную вещь. Скорее,
скорее за работу! Долой всякий сон и лень! Я буду писать восемнадцать часов
подряд!
От нетерпения я весь дрожу. Я не могу сообразить, что мне делать: нужно
было взять перо и бумагу, а я хватал разные предметы, совсем не те, которые
мне были нужны. Я бегал по комнате: от окна к столу, от стола к печке, от
печки опять к столу, потом к дивану и опять к окну. Я задыхался от пламени,
которое пылало в моей груди. Сейчас только пять часов. Впереди весь день, и
вечер, и вся ночь...
Я стою посередине комнаты. О чём же я думаю? Ведь уже двадцать минут
шестого. Надо писать. Я придвигаю к окну столик и сажусь за него. Передо
мной клетчатая бумага, в руке перо.
Мое сердце ещё слишком бьется, и рука дрожит. Я жду, чтобы немножко
успокоиться. Я кладу перо и набиваю трубку. Солнце светит мне прямо в глаза,
я жмурюсь и трубку закуриваю.
Вот мимо окна пролетает ворона. Я смотрю из окна на улицу и вижу, как
по панели идёт человек на механической ноге. Он громко стучит своей ногой и
палкой.
- Так, - говорю я сам себе, продолжая смотреть в окно.
Солнце прячется за трубу противостоящего дома. Тень от трубы бежит по
крыше, перелетает улицу и ложится мне на лицо. Надо воспользоваться этой
тенью и написать несколько слов о чудотворце. Я хватаю перо и пишу:
"Чудотворец был высокого роста".
Больше я ничего написать не могу. Я сижу до тех пор, пока не начинаю
чувствовать голод. Тогда я встаю и иду к шкапику, где хранится у меня
провизия, я шарю там, но ничего не нахожу. Кусок сахара и больше ничего.
В дверь кто-то стучит.
- Кто там?
Мне никто не отвечает. Я открываю дверь и вижу перед собой старуху,
которая утром стояла на дворе с часами. Я очень удивлён и ничего не могу
сказать.
- Вот я и пришла, - говорит старуха и входит в мою комнату.
Я стою у двери и не знаю, что мне делать: выгнать старуху или,
наоборот, предложить ей сесть? Но старуха сама идёт к моему креслу возле
окна и садится в него.
- Закрой дверь и запри её на ключ, - говорит мне старуха.
Я закрываю и запираю дверь.
- Встань на колени, - говорит старуха.
И я становлюсь на колени.
Но тут я начинаю понимать всю нелепость своего положения. Зачем я стою
на коленях перед какой-то старухой? Да и почему эта старуха находится в моей
комнате и сидит в моём любимом кресле? Почему я не выгнал эту старуху?
- Послушайте-ка, - говорю я, - какое право имеете вы распоряжаться в
моей комнате, да ещё командовать мной? Я вовсе не хочу стоять на коленях.