"Стивен Хантер. Испанский гамбит" - читать интересную книгу автора

лестнице. Металлический скрежет и гул едущего вниз лифта.
Еще одна жертва твоей ненасытной утробы, Коба.
Снова перед мысленным взором Левицкого возникло лицо молодого
англичанина. Сейчас он наверняка в Испании, эта страна словно притягивает
таких, как он. Испания привлекает золотую молодежь современного мира, как
свет лампы мотыльков.
Что ж, значит, Испания. Там разыграется партия смерти между пешками и
турами. Все решат расположение фигур, готовность к бою, самообладание и
жертвенность.

3

Барселона, конец 1936 года

- Комрад Болодин, - отдал команду комрад Глазанов, - разбить ему нос!
Рот не трогать.
Болодин подошел к обнаженному пожилому человеку, бессильно обвисшему в
веревках, удерживавших его на стуле, и стал бесстрастно выбирать место
удара. Старик не сводил с него глаз, будто не догадываясь о том, что должно
последовать. Возможно, он находился в полубессознательном состоянии.
Болодин, чрезвычайно сильный физически, нанес короткий мощный удар в лицо.
Отвратительный хлюпающий звук разнесся по камере. Болодин почувствовал, как
хрустнули кости носа и осколками вонзились в плоть за долю секунды до того,
как жертву откинуло назад.
- Отлично, комрад, - похвалил Глазанов.
Голова старика упала на грудь. Из носа струей хлынули кровь и сукровица
и потекли по бледному костлявому телу. Глазанов осторожно приподнял голову и
осмотрел лицо. От носа не осталось и следа, но отека и посинения пока не
наблюдалось. Глазанов подождал, пока старик придет в себя и его глаза
обретут осмысленное выражение, полное страха.
- Слушайте, почему вы доводите нас до этого? - В его голосе звучало
искреннее недоумение. - Почему вы заставляете нас применять к вам такие
меры? Может, хоть они заставят вас говорить?
- Osysvorf, - прошипел старик, но русский не знал этого слова.
- Он не в себе. Молится, что ли, по-еврейски.
- Нет, - сказал Болодин. - Это идиш. Он не молится. Ругается. Сказал,
что вы падаль.
Сказанное не было воспринято Глазановым как личное оскорбление. До
такого он никогда не опускался.
- Вам не видать победы, - наставнически обратился он к старику. - И вы
сами понимаете это. Я имею в виду не эту комнату, где вы сейчас находитесь,
а победу в более широком смысле. В ходе истории.
Глазанов часто рассуждал об истории; такие разговоры доставляли ему
удовольствие. Каждый вечер, стоило им управиться с делами или до того, как
приступить к ним, они вдвоем отправлялись в кафе "Мока" на Рамбле.[12]
Здешняя публика была очень разношерстна: английские журналисты, отчаянные
молодые испанские анархо-синдикалисты, поумовцы, а также разнообразные
колоритные подонки, которых выбрасывает на улицы вышедшая из-под контроля
революция. Там, потягивая перно, Глазанов и пускался в разъяснения своему
ассистенту собственных взглядов на ход истории.