"Стивен Хантер. Испанский гамбит" - читать интересную книгу автора

отказался от вызова, пойдя обычной пешкой к королевскому слону.
Левицкий выждал всего лишь секунду ринулся вперед и через
образовавшуюся щель в собственных рядах продвинул ферзя к коню. Вокруг
послышался восторженный гул. Левицкий улыбнулся. А когда со всех сторон
стали раздаваться приветственные крики, почувствовал себя наверху
блаженства.
Шлехтер, конечно, так и не поднял глаз, будто встретиться взглядом с
противником означало каким-то образом подчиниться его власти. В полном
молчании он изучал положение фигур на доске, затем как-то вяло занес
старческую, в синих ручейках вен руку над столом и перетащил ферзя к коню.
Поднялся невообразимый шум, но ни один из игроков этого даже не
заметил. Пришло время принести жертву. И Левицкий убрал пешку, обнажив
ферзя.
Шлехтер молниеносно заменил ферзя противника собственным, но меньше чем
через долю секунды Левицкий забрал его пешкой, продолжая удерживать своего
передового маленького солдатика - такого уязвимо-одинокого - в центре поля.
Шлехтер, увидев, что фланг обнажен, перебросил слона через всю доску к
внезапно ставшему беззащитным коню; но все это уже не имело значения.
Искусно расставленная ловушка захлопнулась. Левицкий вынудил Шлехтера
оголить короля, захватив пешку конем.
- Герр Левицкий, - проговорил Шлехтер на тишайшем немецком, - вы
хотите, чтобы я продолжил игру или объявил о сдаче прямо сейчас?
- Как угодно.
- Ваша игра была блестящей, молодой человек.
- Благодарю. Победу мне принесла удача.
- Нет, это было больше чем удача. Я достаточно много сражался в своей
жизни против удач, чтобы не суметь распознать ее.
Шлехтер забрал пешку турой, и Левицкий осуществил свой замысел: ведущий
солдатик переместился в задний ряд, получив возможность стать ладьей. На
новом месте простой пехотинец обрел необыкновенную силу, словно родившись
заново. Бедному королю Шлехтера был объявлен мат. Данная тема была вариацией
идеи мощной пешки, феномена, совершенно неизвестного в международной игре,
где шансы одиночной пешки проникнуть в последний ряд противника ничтожно
малы. Тем не менее Левицкий выполнил этот маневр. У него хватило и твердости
духа, и нахальства, чтобы заплатить положенную цену за развитие комбинации,
скармливая противнику, как куски собственной плоти, фигуры на доске по мере
продвижения пешки.
Так это и было: полет мысли, блестящие непредсказуемые ходы,
гипнотическое воздействие пешки, внезапно ставшей самой сильной фигурой на
доске, вонзившейся в ахиллесову пяту противника. Скромный маленький солдатик
стал олицетворением власти и жертвенности. Симфония жертвоприношения
завершилась финальным ликующим аккордом победы.
Левицкий откинулся на спинку стула. Решение принято. Он все поставит на
талантливого английского юношу. Левицкий вспоминал его с симпатией, даже с
любовью: умный, талантливый, красивый, обаятельный, подкупающе корректный.
Час настал. Позади долгие страшные годы. Пора пришла.
Он услышал, как энкавэдэшники постучали в соседнюю дверь.
- Я ни в чем не виноват! - Страшный крик прорезал стены старой
гостиницы "Люкс".
Дверь захлопнулась. Быстрые шаги в коридоре. Кого-то волокли к