"Стивен Хантер. Испанский гамбит" - читать интересную книгу автора

неожиданно и не оставляло до тех пор, пока он не переставал сопротивляться.
Началось это давно, еще на Лубянке, у Левицкого.
Майор подошел к скамейке у огромного старого дерева в центре парка. Он
сел и попытался взять себя в руки. Однако спокойствие не возвращалось,
вместо него нахлынули воспоминания. То ли из-за предстоящей сцены вербовки,
которая с минуты на минуту начнет разворачиваться в редакции журнала
"Зритель". То ли из-за того, что пробил решающий и неотвратимый час, когда
он, Холли-Браунинг, обязан действовать, безошибочно уловить момент колебаний
Флорри и подтолкнуть того к нужному выбору. А может, просто пришло время для
воспоминаний, которые накатывают на него каждую неделю. Они приходят с
завидной регулярностью почтового поезда, как по расписанию, дважды в неделю.
Это продолжается уже много лет, начиная с двадцать второго года.
В тот год он сам был объектом такого же "сватовства", какому сейчас
подвергается Флорри в двух шагах отсюда. Созданный им образ некоего
Голицына, красного кавалерийского командира, сына безвестного скорняка, был
разоблачен одним неглупым чекистом. Холли-Браунинг, до четырнадцатого года
сражавшийся с зулусами и желтокожими, дважды принимавший участие в
самоубийственно-дерзких штурмах во время Первой мировой, участвовавший в
семи сражениях Гражданской войны в России, никогда не испытывал страха. Но
Левицкий добрался до тайников его души, как добирается острый нож до грудки
упитанного гуся.
Майор хорошо помнил свои страдания в тюремной камере. Такой же позор
давил на него тогда. И эта тяжесть с тех пор тяжелым камнем лежала на
сердце, не давая свободно дышать.
"Левицкий, - подумал он, - до чего ты был проницателен".
- Сэр! - Из машины до него донесся голос Вейна. - Смотрите!
Майор взглянул на верхние этажи дома пятьдесят шесть, видневшиеся над
кронами деревьев. Штора на арочном окне над входом была поднята.
К нему взволнованной походкой направлялся Вейн.
- Его карта бита. Парень у нас на крючке.
- На крючке, - согласился майор. - Пора вытаскивать эту рыбу.

Шерри показался Флорри необыкновенно вкусным, такого ему пить еще не
доводилось.
- Ну что ж, Флорри, - задушевно произнес сэр Деннис, отходя от окна. Он
только что поднял штору, впустив в комнату бледный свет осеннего лондонского
солнца. - Даже не могу выразить, как я рад, что мы с вами договорились.
- Так же и я, сэр. - Голос Флорри дрожал от волнения.
- Наш "Зритель" никогда прежде не посылал корреспондента за границу. А
уж тем более во время революции.
- Сэр, вы бы до моего отъезда чуть поднатаскали меня в этих испанских
делах. А то я совсем запутался со всякими ПОУМ и ПСУД.
- Не так. Это называется ПСУК,[3] старина. А ПОУМ[4] - троцкистская
группировка, мечтатели, создатели нового общества, поэты, художники. Первых
это не заботит. ПСУК - это коминтерновцы, профессиональные революционеры из
России и Германии. Парни Иосифа Сталина. И их нельзя путать. Для этого они
слишком сильно ненавидят друг друга. Уверен, что в недалеком будущем у них
начнется взаимная резня. Так что запомните эти названия, и вся испанская
революция станет ясна как день. Об этом вы можете прочитать статью Джулиана
в "Автографе". Там он толково все разъяснил.