"Стивен Хантер. Второй Салладин" - читать интересную книгу автора

В своем роде он был почти так же знаменит, как и другой ученый и
внешнеполитический деятель, Генри Киссинджер, его сокурсник по Гарварду и во
многих отношениях соперник и ровня. Они даже начинали одинаково: Киссинджер
родился в еврейской семье в Германии, Данциг, чью непроизносимую фамилию
заменил названием его родного города безвестный чиновник американской
иммиграционной службы, - в семье евреев в Польше.
Но "Саладин II" и Данциг связаны в некотором смысле так же тесно, понял
вдруг Тревитт, как "Саладин II" и Чарди. Без Данцига не было бы и "Саладина
II". Операция была подготовлена по его указке, спроектирована по его
расчетам, начата по его прихоти и свернута по его воле.
- Большинство из вас в курсе о "Саладине-два", - сказал Йост Вер Стиг,
который вел совещание. - Те, кто не в курсе, в самом скором времени о нем
узнают. Все, что происходит сейчас, уходит корнями в то, что происходило
тогда. Кризисом, который мы имеем, мы обязаны этому вот прославленному
деятелю.
"Прославленный деятель". Это была нетипичная попытка сострить в устах
Йоста: обыкновенно чувство юмора у него отсутствовало как таковое. Возможно,
он просто нервничает, ведь в его задачу входит помешать курду совершить то,
что внушило такой страх людям в этой комнате. А напуганы они будь здоров, за
исключением Майлза, который не боится ни бога, ни черта.
Йост начал кратко излагать то, что уже было известно Тревитту. Целью
"Саладина II" было давление. Нажим, призванный немножко подправить ситуацию
в одну сторону там и в другую сторону сям, хитроумное нагромождение
пружинок, рычажков и приспособлений, чтобы дергать за хвост Советский Союз.
При разработке плана в расчет абсолютно не принималась - и это тоже было
фирменной чертой Данцига - его стоимость в человеческих жизнях.
Операции "Саладин II" положила начало жалоба покойного шаха Ирана: в
разговоре с одним американским президентом тот посетовал на трудности с
беспокойным арабским соседом, радикальным просоветским режимом Ахмеда Хасана
аль-Бакра в Ираке. Нельзя ли, поинтересовался шах, каким-нибудь образом
подействовать на воинственных иракцев с их новенькими танками "Т-54",
ракетами класса "земля - воздух", докучливой русской пехотой и военными
советниками?
По спорным территориям на севере Ирака и Ирана была рассредоточена
народность, называемая курдами, которые мечтали о мифическом царстве
Курдистан. Курды, пылкий индоевропейский народ, гордый и независимый, были
потомками грозных мидийцев древности и, по некоторым утверждениям, несли в
себе гены легионеров Александра. Поэтому, возможно, среди них было столько
светловолосых и веснушчатых людей с голубыми глазами и вздернутыми носами -
этакий островок северной белокурости в море смуглых детей Средиземноморья.
Курды были вынуждены подлаживаться под всех, кто их завоевывал. Циники, они
не ждали от мира ничего хорошего; одна из их безрадостных пословиц гласила:
"У курда нет друзей". На фоне аппетитов сверхдержав их стремления казались
ничтожными: они лишь желали иметь свои школы, свой язык, свою литературу - и
чтобы весь внешний мир оставил их в покое. Они хотели иметь свою землю, свою
родную страну, которую собирались назвать Курдистаном.
Шах недолюбливал курдов, но придумал, как их можно использовать. Этот
народ обладал бурной историей восстаний против... да почти против всех. В
свое время они с равным пылом сражались с турками, персами и иракцами.
Решением всех проблем стала, выражаясь профессиональным языком,