"Ширл Хенке. Сладкое безумие (Глубокая, как река)" - читать интересную книгу автора

дружба, очевидно, объясняла решение Эмори Вескотта взвалить на свои плечи
бремя опекунства.
Едва они вошли в танцевальный зал, от толпы отделился Ройял Бертон.
- Эмори, дружище, рад видеть вас в обществе прелестной леди.
Представьте меня, пожалуйста, - загнусавил он, растягивая слова, как и
подобает уроженцу Новой Англии, что неприятно резануло слух Оливии.
Она привыкла к изящному ритму родной французской речи и певучему говору
итальянцев, среди которых выросла, и не имела ничего против английского
языка британских аристократов, а также мягко модулированного произношения,
свойственного жителям прибрежных районов Виргинии, но не выносила гнусавости
янки. К тому же внешность Бертона производила столь же малоприятное
впечатление, как и его речь, - он был худой как скелет, с изъеденным оспой
лицом землистого цвета. Впрочем, зубы у него вроде были свои, как и густые
светло-каштановые волосы, аккуратно стянутые сзади черной атласной лентой.
Оливия присела в реверансе и одарила кавалера улыбкой. Как по команде,
оркестр заиграл быстрый вальс, и Бертон пригласил даму на танец. Он оказался
на удивление хорошим партнером, но гораздо ближе, чем следовало, прижимал
девушку к себе, а когда наклонил голову и заговорил, Оливию обдало запахом
виски.
- Если мне не изменяет память, вы родились во Франции, мадемуазель
Сент-Этьен. Но у вас почти нет акцента.
- Мои родители эмигрировали сразу после революции, - пояснила Оливия,
не вдаваясь в подробности насчет того, что ее мать вышла замуж без согласия
родителей и была вынуждена тайно покинуть отчий дом, за что ее лишили
наследства. - Я выросла в дороге, пока мы переезжали из страны в страну. Мое
детство прошло большей частью в разъездах по Италии, а позже - по Англии.
Когда моя семья приехала в Америку, мне было четырнадцать лет, так что, сами
понимаете, изучение иностранных языков стало моей второй натурой.
- Выходит, в столь нежном возрасте вы уже опытная путешественница, -
усмехнулся он. - Но вы упомянули родителей, однако Эмори Вескотт выступает в
роли вашего опекуна.
Оливия подозревала, что Бертон расспрашивает ее в надежде выведать,
насколько многим девушка обязана своему опекуну.
- Мои родители погибли, когда перевернулась их карета, и у меня никого
на свете не осталось, кроме друга моего отца, месье Вескотта.
- И конечно же, вы ему бесконечно благодарны за доброту и участие? -
промурлыкал Бертон.
Оливия напряглась и едва не сбилась с темпа, но в этот миг музыка
смолкла.
- Мое отношение к дядюшке Эмори вас нисколько не касается, месье
Бертон, - холодно отрезала Оливия и с легким реверансом растворилась в
толпе.
Наглый старый шантажист! Наплевать на его богатство, даже если у него
не меньше золота, чем у императора Наполеона. Сует нос куда не надо, лезет в
душу, да еще и изо рта у него пахнет. Оливия Сент-Этьен не продается и ни за
какие деньги не станет игрушкой в руках какого-то старика! Неужели же она не
встретит молодого и красивого кавалера, веселого и обаятельного, который мог
бы завоевать ее сердце так же, как отец покорил ее мать. Оливия дала себе
слово сегодня же вечером всерьез заняться поисками подходящего жениха и
найти его до того, как дядюшка Эмори снова начнет ее сватать за