"Кнут Гамсун. А жизнь идет...("Трилогия об Августе" #3)" - читать интересную книгу автора

как высокомерие, поступить так, наперекор своему собственному благу.
Бедняжка! Ее жизнь сложилась совсем несладко: под конец она устроилась на
место экономки в Тромсе. Так сложилась судьба дочери Хольменгро с
сегельфосской мельницы.
Но что же произошло с сегельфосской усадьбой и имением? Старый
лейтенант был господином, он мог построить сегельфосскую церковь, оплатить
роспись и изображения апостолов в алтаре, пожертвовать серебряную купель для
прихода и многое другое. У него было целых двадцать арендаторов, и
возделанные земли простирались до соседнего местечка. Умом даже не охватить
этого великолепия! Он женился на благородной даме из Ганновера в Германии,
почти что на дворянке, и они жили в большом белом доме с колоннами, во
дворце, который можно было видеть с пароходов на море. Хольмсен был прямой и
гордый, справедливый человек. Если подпись внушала доверие, люди говорили:
"Хороша, как подпись Виллаца Хольмсена!" Его слово было ненарушимо, как
клятва, его кивок подчиненным был благословением для них.
Но какая польза от всего этого, раз Хольмсены из Сегельфосса были
обречены на гибель? Такова была судьба третьего звена рода. Будучи барами,
они могли еще жить, ничего не зарабатывая, хотя у них были крупные расходы
на многочисленных слуг и на благотворительность, на путешествия, большие
приемы, как в тот раз, когда Карл XV был на Севере, или когда амтман1
созывал съезд. Но ко всему остальному присоединялся еще расход на сына,
который жил господином и учился в дорогих музыкальных школах за границей.
Это должно было кончиться плохо. Старый лейтенант и его жена умерли вовремя;
сын, молодой Виллац Хольмсен, не мог придумать ничего другого, как
распродать отцовское добро. Это было прежде, чем Сегельфосс стал городом;
тогда земля и дома не представляли еще особой ценности. Тут счастье
улыбнулось Теодору Из-лавки. Когда молодой Виллац стал все превращать в
деньги, Теодор обратил свой взор на дом с колоннами, на дворец, на
королевскую резиденцию, и тут его тщеславие одержало крупную победу. Он стал
владельцем всего этого великолепия.
Да, тогда были плохие времена, постыдные времена в северной Норвегии:
плохой улов, глубокий сон и затишье в делах, не более шестидесяти шиллингов
за меру крупной, ровной рыбы.
Те, у кого были средства от прежних лет, могли свободно покупать дворцы
с землями и угодьями вдоль всего побережья. Впрочем, Теодор вовсе не был
таким богачом, чтобы эта покупка ему легко далась, наоборот, ему было очень
тяжело платить. Но нечего было и думать о рассрочке: так низко пали эти
Хольмсены. У молодого Виллаца были такие крупные долги и внутри страны и за
границей, что просто жалость, - ему пришлось нанять целый пароход и свезти
драгоценные произведения искусства и всевозможную мебель из гостиных в
Сегельфоссе на юг страны, чтобы продать их там. Тяжелый жребий, горькая
судьба.
А Теодор Из-лавки и его жена, - что им делать во дворце? У них имелись
стулья и стол для горницы и постели для спальни, а во дворце было два
больших зала, кроме двадцати с чем-то комнат, оклеенных голубыми и красными
обоями, на стенах одного зала золотые цветы и разводы, а другого - шелк, - и
ни одного стула. Когда Теодор стал старостой, он разрешил устраивать
собрания в одном из них и внушал своим односельчанам большое уважение таким
сказочным великолепием.
У них родилась дочь, и мать была в восторге. Отец заблаговременно