"Кнут Гамсун. Август ("Трилогия об Августе" #2)" - читать интересную книгу автора

дом во всей округе и он каждый год сдавал его под рождественское гулянье.
Теперь Каролус уже не такой, каким был раньше, он утратил прежний кураж,
стал ненадежным, он хоть и ходит как прежде за рыбой к Лофотенам, хоть и
командует как прежде у себя на баркасе, но он уже далеко не такой лихой,
теперь он боится моря и предпочитает быть на берегу. Жизнь у него стала
какая-то странная, он уже далеко не тот честолюбец, каким был прежде,
осталась разве что старательность, необходимая для того, чтобы прокормить
себя и жену. А уж горбатиться больше, чем нужно... Детей у него никогда не
было, он да Ане Мария - вот и вся семья, совсем не так, как у Ездры. Ездра
очень жадный на землю, он с утра до вечера гнет спину на своих полях и
лугах, Так ведь у него есть кому оставить свое добро, детей у него полно,
сплошь наследники. Нет, не было у Ане Марии детей в молодости, не обзавелась
она детьми и когда пришла после отсидки в Тронхейме. И ведь странно: она
ничем не хуже других и сложена хорошо, а вот поди ж ты. И не засохла она,
покуда сидела, не превратилась в старую деву, была такая же разбитная, как и
раньше, и мужу приходилось все время увертываться, чтоб она не слишком его
теребила. Но вообще-то, если вникнуть, Ане Мария была отличная женщина, она
не раз и не два сама бралась за дело, когда Каролус терялся, и неплохо
справлялась. Не будь ее, он засел бы дома и даже рыбу не сушил бы на зиму, а
из чего тогда прикажете платить налоги и оплачивать покупки у Поулине? Да,
можно смело сказать, что Ане Мария не оставила бы так скоро свое благочестие
и набожность, приобретенные в тюрьме, не будь у нее мужа, и жилья, и всяких
земных дел, о которых нужно печься.
Больших покупок Каролус никогда не совершал, разве что купит немного
писчей бумаги. Он делал вид, будто ему надо выполнить то либо иное
поручение, хотя уже давным-давно не ходил в старостах, а был всего лишь
школьным инспектором, да и писать-то никогда не умел. "А ну-ка, дай мне
самой плотной твоей бумаги, - говорил он Поулине, - а тонкий листочек,
который ты дала мне в прошлый раз, я сразу прорвал пером".
Среди покупателей Каролус замечает Рагну; по старой привычке,
приобретенной во времена, когда он был старостой, он обращается с народом
приветливо и по-отечески, в том числе и со щуплой, маленькой Рагной. Это он
так важничает на свой лад. Каролус спрашивает:
- А Теодор твой дома или где?
- Дома, дома, а тебе зачем?
- Передай ему, что я охотно взял бы его с собой, когда выйду за
сельдью.
Рагна, обрадованно:
- Непременно скажу. А ты когда выйдешь?
- Да прямо сразу. Чего ждать-то?
Рагна исполнена благодарности. Это и впрямь великая радость, что
Каролус хочет выйти за сельдью и взять с собой Теодора, значит, к картошке
добавится рыба. И значит, дома будет еда, хорошая еда.
- Да, ты всегда заботишься о нас, бедняках, - говорит она Каролусу.
Тот, конечно, отмахивается, но вообще-то доволен, когда ему говорят
слова благодарности, такой он важный.
- Хотя ведь вы с Теодором особой нужды и не терпите, у вас вон дети
какие удачные.
- Это правда, - признает Рагна и заметно оживляется, как всегда, когда
говорит о детях. - Только их осталось всего двое.