"Кнут Гамсун. Скитальцы ("Трилогия об Августе" #1)" - читать интересную книгу автора

совершенных им во время скитаний? И вот тот же самый человек сидит здесь и
играет замечательные мелодии, какие только можно услышать на танцах или на
свадьбе, а напоследок даже спел английскую песню. Воистину, у этого человека
полно талантов!
Мне приходилось играть и для важных господ, и для простых людей, сказал
Август.
Где ты этому научился?
Август пропустил вопрос мимо ушей и продолжил: Однажды я играл для
короля.
Не может быть!
Для одного короля в Задней Индии . Он был черный, и изо рта у него
торчали клыки, его окружала свита из нескольких тысяч охотников на людей, но
мы с ним поладили. Бывало он говорит: Сыграй мне какой-нибудь танец, Август.
Как его звали?
Капхаварипейлинглог.
Как-как? Таких имен не бывает!
А у него было! - гордо сказал Август. Капхаварипейлинглог. А какие у
него были серьги! Они висели до плеч и были сделаны из человеческих зубов,
принадлежавших его врагам. Я подарил ему свою гармонь.
Отдал гармонь?
Август лукаво улыбнулся: Должен признаться, Эдеварт, что я отдал ее не
задаром. Взамен я получил много сундуков, притом не пустых.
У Эдеварта от удивления вытянулось лицо: Много сундуков... чего?
Не спрашивай! Я не из тех, кто хвастается такими вещами, ответил
Август. И мне не хотелось бы, чтобы ты разнес это по округе. Эти сундуки
стоят в столице Задней Индии10 и ждут, когда я за ними приеду.
Эдеварт: Ты все это выдумал?
Выдумал? Разве я тебе когда-нибудь врал? А ты мне поверишь, если я
покажу тебе ключи от тех сундуков? - С этими словами Август вытащил из
кармана большую связку. В ней было восемь ключей и один штопор.
Эдеварт онемел от удивления. Август ни разу и словом не обмолвился, что
у него в Задней Индии хранится восемь сундуков. Эдеварт только теперь узнал
об этом. Он сдался.

III

Так уж сложилось, что жизнь в этом бедном селении протекала словно в
полусне. Никаких успехов, никаких устремлений, люди жили одним днем.
Небольшие клочки земли были заняты покосами, картофелем и ячменем, летом
скотину выгоняли на пастбища, зимой держали в хлеву, все было вечным и
незыблемым. Дети учились тому, что знали их отцы, ни больше ни меньше; так
шли дни, так шла жизнь. Зимой мужчины уходили на Лофотены на промысел,
осенью убирали урожай, это было их дело, остальное время в счет не шло, а
чем еще они могли бы заняться? Лоботрясы и лодыри по натуре, праздные,
сонные и голодные, они слонялись из дома в дом и точили лясы. В церковь
ходили только затем, чтобы узнавать новости.
В соседних селениях по весне у людей всегда был небольшой, но верный
заработок - там на прибрежных скалах сушили рыбу, которую рыбаки привозили с
лофотенского лова. На скалах работали и взрослые и дети, и каждый хоть
немного, да зарабатывал, что давало лишний шиллинг на муку или кофе. Здесь