"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

своему обыкновению, он стал действовать осторожно, говорил ласково,
убедительно, но сапожник уклонялся. В конце концов он сказал:
- А кроме того, я сижу в кассе и продаю билеты в театр.
На том и расстались. Нильс-сапожник уперся. Получив это поручение, эту
должность от Теодора из Буа, он решил, что занят на вечные времена и не
смеет расточать свои силы ни на что другое. Нынче ночью он сидел в будке и
продавал билеты на танцы, и дело шло чудесно, люди приходили к нему, как ко
всякому купцу, он отпускал билеты и принимал деньги, а утром, когда он
сдавал выручку, Теодор бросил на стол две кроны и сказал:
- Пожалуйста, - это тебе за работу! И приходи опять, когда у нас будет
настоящий театр! - сказал Теодор.
С этими словами Теодор пошел по своим делам, потому что был очень
занят.
Оказалось, что с театром пропасть хлопот. Объявление уже было
напечатано два раза в "Сегельфосской газете" и завтра должно было появиться
еще раз, печатные плакаты были прибиты в лавке, флаг на здании театра
развевался днем и ночью, напечатали красные, зеленые и белые билеты. Теодор
агитировал вовсю.
- Будут играть "Ядовитую змею в пещере", замечательная пьеса, сочинения
не то Бьернсена, не то кого-то другого, но, во всяком случае, тоже очень
замечательного писателя. А ядовитая змея - не думайте, что это и правда
ядовитая змея; ядовитая змея это такой же человек, как мы с тобой. Я
построил театр для того, чтоб мы увидели эту пьесу, все должны купить
билеты, нельзя же нам быть хуже других городов.
Но недоставало заметочки в газете. Объявление было, а заметки - нет.
Теодор пошел к редактору и спросил, что это значит? И разве его фирма не
дает постоянные объявления в газету? Редактор был приперт к стене.
- Заметка, да, конечно, она будет.- Но ее не было. Теодор опять пошел в
газету.- Заметка, - да, да, но адвокат еще не успел написать ее.
- Разве ее должен писать адвокат?
- Да. И он хотел дождаться приезда актеров. Больше ничего не добился
Теодор, он столкнулся с высшей силой. Он мог выбранить редактора, мог отнять
у газеты на веки вечные объявления о своей фирме, все напрасно; оказалось,
что "Сегельфосская газета", принадлежит адвокату Рашу. Черт бы побрал
почтенного адвоката!
Теодор закусил губы, а он был молод, зубы у него были все целы, так что
куснул он крепко. Он отнюдь не растерялся, в сметливой голове его
моментально блеснула идея: он знал кое-что про девушку, повязанную шерстяным
платком, и девушка не прятала имевшуюся у нее сберегательную книжку, только
вот - откуда она у нее? Но торопиться некуда, подождем, пусть адвокат Раш
напишет свою заметку или не напишет, это дело его!
В конце концов, у Теодора вовсе и не так много стояло на карте, он сдал
свое помещение и получит за него плату, он кредитор, пользующийся всеми
правами и преимуществами. Да и ради дальнейших представлений лучше жить с
газетой в ладу.
Приехали актеры, Теодор помахал флагом, труппа поселилась в гостинице
Ларсена, семь человек, стариков и молодежи: примадонна, актрепренер, кассир,
Юлий решил показать знатной компании, что она попала к порядочным людям, в
знаменитый дом. Он вставил портрет своего брата Л. Лассена в рамку и повесил
в зале. Вышло так удачно, что этот портрет как раз появился в издании