"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу авторанего перстень, масонский перстень. Так вот, я кое-что об этом знаю.
- Но на что же годится такой перстень? - спросил Юлий. Ох, этот чертов Юлий, нет того, чтоб помолчать! Адвокат не желал разговаривать на площади, - ни малейшего желания, - он решительно повернулся к жене и сказал: - Господин Хольменгро стоит теперь на такой высоте, до какой вообще может достигнуть смертный! После чего супруги проследовали дальше. И вот все начали раздумывать о слышанном и рассуждать о кольце, смотрели вслед господину Хольменгро, кивая головой. Да, это несомненно подлинное франмасонство. Вот он идет, погруженный в страшное раздумье, глаза у него перекосились, бог знает, видит ли он теперь ими простые земные вещи. Адвокат сказал, что здесь что-то очень и очень неладное. Ларс Мануэльсен вдруг проговорил: - Я пошлю письмо моему сыну Лассену и спрошу. Кто-то выразил сомнение в том, что Лассену это известно: - Я слыхал, что про фармазонов никто ничего не знает. Тогда Ларс Мануэльсен улыбнулся, - это была единственная улыбка во всем этом серьезном сборище, и ответил: - Чего не знает Лассен, о том тебе и не снилось. Все были сильно потрясены. Казалось, будто они соприкоснулись с вечностью, с загадкой, с ложной присягой, заклятием-кровью. ГЛАВА VI Сороки свили гнезда на занятых ими вершинах берез, положили яйца и исполняли свой долг. Ларс Мануэльсен пошел к Бертелю из Сагвика; сам Бертель был на мельнице, старая же Катрина была дома и шила мешки для помола. Ларс Мануэльсен пришел попросить лестницу. - Возьми, пожалуйста, лестницу, - ответила Катрина, - только на что она тебе? - Хочу взлететь на крышу и прочистить дымоход, - ответил Ларс Мануэльсен. Когда он принес лестницу, жена ушла в гостиницу, так что он был дома один. Лестница была тяжелая, он вытер платком лицо и парик. Прямо перед ним из большого гнезда вылетела сорока, немного спустя показалась другая и полетела низко над землей; Ларс Мануэльсен приставил лестницу к березе и добрался до гнезда. Он хотел поискать свои очки, заглянул в гнездо и увидел только птенцов. Противны были эти голые существа, перья у них еще не отросли, но неестественно длинные клювы свои они разевали шире, чем взрослые. Они то пищали, то шипели; Ларс Мануэльсен не мог взять их в руки и выбросить, но он всерьез решил покончить с этим, снять все гнездо и сбросить вниз. Оно сидело очень прочно в развилине сука, и Ларсу Мануэльсену стоило большого труда оторвать его; наконец он оторвал от него кусок, примерно с половину, и швырнул на землю. Он глянул вниз, - пара сорок сидела как раз под деревом. Очков своих он не нашел, птенцы таращили глаза и шипели, как дьяволята; Ларс Мануэльсен с сердцем рванул остатки гнезда и швырнул на землю вместе с птенцами и всем, что в нем было. Вон оно лежит. |
|
|