"Кнут Гамсун (Педерсен). Под осенней звездой" - читать интересную книгу автора

Но ведь старуха Гунхильда тоже отжила свое, а она и не думает умирать!
Поглядеть на нее, так смерть над ней словно и не властна. В пору отлива,
когда рыбаки смолят сети или красят лодки, старуха Гунхильда подходит к
ним, и, хотя глаза ее совсем потухли, торговаться она умеет не хуже
заправских перекупщиков.
- В какой цене нынче макрель? - спрашивает она.
- В той же, что и вчера,- отвечают ей.
- Ну и подавитесь своей макрелью! - Гунхильда поворачивает назад.
Но рыбаки прекрасно знают, что Гунхильда не шутит, она уже не раз уходила
от них прямой дорогой в свою лачугу, даже не оглянувшись. "Эй, обожди-ка!"
- окликают они ее и сулят сегодня накинуть седьмую макрель в придачу к
полдюжине, по старой дружбе.
И Гунхильда берет рыбу...
На веревках сушатся красные юбки, синие рубахи и исподнее белье невиданной
толщины; все это прядут и ткут на острове старухи, которые доживают здесь
свой век. А рядом висят тонкие блузки без рукавов, в таких тотчас
посинеешь от холода, и шерстяные кофточки, которые растягиваются, как
резинка.
Откуда взялись тут эти диковинки? Их привезли из города дочки здешних
жителей, молоденькие девчонки, которые побывали там в услужении. Если их
стирать пореже и с осторожностью, они целый месяц будут как новехонькие! А
когда прохудятся, сквозь дыры так соблазнительно просвечивает тело.
Но уж у старухи Гунхильды башмаки добротные, без обмана. Время от времени
она отдает их одному рыбаку, такому же старому и суровому, как она
сама и он смазывает их от подметок до самого верха особой мазью,
которую никакая вода не проймет. Я видел, как варится эта мазь, в нее
входят сало, деготь и смола.
Вчера в пору отлива я бродил по берегу и среди щепок, ракушек и камней
нашел осколок зеркала. Как он сюда попал, не знаю; но есть в этом что-то
странное и непостижимое. Не мог же какой-нибудь рыбак подплыть сюда,
положить его на берег и уехать! Я не тронул его - это был осколок
обыкновенного зеркального стекла, тусклого и толстого, какое вставляли
некогда в окна трамвайных вагонов. В тe врeмена даже зеленое бутылочное
стекло было редкостью - благословенная старина, когда хоть что-то было
редкостью!
С южной оконечности острова, от рыбачьих хижин, тянет дымом. Уже вечер,
хозяйки варят кашу. А сразу же после ужина уважающие себя люди лягут
спать, чтобы встать чуть свет. Только легкомысленные юнцы шатаются от
порога к порогу и без толку тратят время, не разумея собственной пользы.

II

Сегодня утром на лодке приплыл человек, который подрядился выкрасить
лачугу Гунхильды. Но Гунхильда, совсем дряхлая и разбитая ревматизмом,
попросила его сперва наколоть впрок дров для кухонной плиты. Я сам не раз
предлагал ей это; но она забрала себе в голову, что я слишком хорошо одет,
и ни за что не хотела дать мне топор.
Приезжий маляр - коренастый, рыжеволосый, гладко выбритый. Я стою у окна и
гляжу, как он управляется с работой. Приметив, что он бормочет себе под
нос какие-то слова, я тихонько выхожу за дверь и прислушиваюсь. Когда он