"Кнут Гамсун (Педерсен). Странник играет под сурдинку" - читать интересную книгу автора

Ох уж этот маленький городок!
Когда вода стоит высоко, весь город наполнен ее неумолчным шумом и как бы
разделен на две части. Люди живут в деревянных домиках, одни к югу, другие
к северу от этого шума и кое-как перебиваются изо дня в день. Среди
множества детей, что бегают через мост в лавочку за покупками, совсем не
встретишь оборванных, вряд ли кто-нибудь из них не ест досыта, и все они
премиленькие. А симпатичней всех долговязые, голенастые девчонки, они
тощие и веселые, они всецело заняты друг другом и своими девчачьими
заботами. Иногда они останавливаются посреди моста, смотрят вниз на
застрявшие бревна и подбадривают сплавщиков криком: "Эге-гей!" Потом они
прыскают и подталкивают друг друга.
Но птиц здесь нет.
Как ни, удивительно, птиц здесь нет. Погожими вечерами на закате зеркально
сверкает у запруды водная гладь, глубокая и недвижная. Над ней вьются
комары и бабочки, в ней отражаются прибрежные деревья, но на этих деревьях
не видно птиц. Может, в этом повинен шум водопада, который заглушает все
остальные звуки; птицам неприятно, что они не слышат собственных песен.
Так и получилось, что из крылатых обитателей здешних мест остались лишь
комары да мухи. Одному только богу известно, почему даже сороки и вороны
не жалуют наш город.
В каждом небольшом городке каждодневно происходит какое-нибудь событие,
которое помогает людям встречаться, в большом городе этой цели служит
променад. На побережье в городах Вестланна - почтовый пароход. Жить в
Вестланне и не явиться на пристань к прибытию парохода - это поистине выше
сил человеческих. Но здесь, в этом маленьком городке, откуда до моря
добрых три мили, а вокруг только горы да холмы, у нас есть река. Поднялся
ли за ночь уровень воды или, напротив, упал? Проплывут ли сегодня через
город бревна из заторов? Сил нет, до чего интересно. Правда, здесь
проходит еще ветка железной дороги, но что с нее возьмешь, ветка тут и
кончается, дальше ей попросту не пробиться, и вагоны застревают, как
пробка в горлышке бутылки. А сами вагончики-то каковы! Внешне они довольно
симпатичные, но люди стыдятся в них ездить, до того они старомодные и
дряхлые, в них даже сидеть нельзя, не сняв шляпы.
Да, еще у нас есть базар и церковь, школы, почта. И еще - лесопильня и
деревообделочная фабрика выше по реке. А всяких лавочек и лавчонок просто
на удивление много.
Вот какие мы богатые! Я здесь человек чужой - как чужой везде и
всюду,- но даже я мог бы перечиcлить великое множество всякой всячины,
которая у нас есть, не считая реки. Был ли этот город когда-нибудь больше,
чем сейчас? Нет, никогда, вот уже два с половиной столетия он существует
как маленький город. Зато когда-то здесь среди мелюзги жил большой
человек, он, этот местный царек, разъезжал с лакеем на запятках - а теперь
мы все равны. Из чего, разумеется, не следует, что мы равны смотрителю
лесосплава, двадцатидвухлетнему инженеру Лассену, который может один
занимать двухкомнатный номер.
Делать мне нечего, вот почему я предаюсь размышлениям такого рода:
Здесь есть один громадный дом, ему лет двести или около того - строил его
великий Уле Ульсен Туре. Размеры дома даже трудно вообразить себе, он
двухэтажный, а по фасаду вытянулся на целый квартал; сейчас в нем
размещены казенные магазины. Когда он строился, в здешних лесах