"Кнут Гамсун (Педерсен). Странник играет под сурдинку" - читать интересную книгу автора

сослался на крайне уважительные причины, когда просил об отсрочке, иначе
ему давно уже следовало прибыть к месту сборов.
Мы, батраки, за последние дни здорово приналегли на полевые работы,
загоняли и себя и лошадей, но этого хотел Нильс, и у него были серьезные
резоны: он рассчитывал высвободить время для других дел.
Так однажды он поручил мне расчистить землю и хорошенько прибрать вокруг
надворных построек. На это ушло не только все сбереженное время, но и
много лишнего, зато усадьба приняла совсем другой вид. Нильсу только этого
и надо было: он хотел подбодрить капитана перед отъездом. А уж потом я по
собственному почину где укреплю отставшую доску в заборе, где заново
навешу похилившуюся дверь хлева. Под конец я даже начал заменять трухлявые
стропила на сеновале.
- Ты куда от нас подашься? - спросил меня однажды капитан.
- Не знаю. Бродяжить пойду.
- Тебе и здесь дело найдется, работы у нас непочатый край.
- Собираетесь красить дом, господин капитан?
- И это тоже. Хотя, нет, пока не собираюсь. Выкрасить все постройки
недешево станет. Я о другом подумал. Ты в лесном деле смыслишь? Деревья
метить умеешь?
Выходит, он делает вид, будто не запомнил меня с прошлого раза, когда я
работал у него в лесу. Еще вопрос, осталось ли там, что размечать.
Я сказал:
- Да, смыслю. А где в этом году надо размечать?
- Повсюду. Где только можно. Уж что-нибудь да найдется.
- Слушаюсь.
Итак, я заменил стропила, а когда покончил с этой работой, снял флагшток,
закрепил на нем блок и веревку. Эвребё с каждым днем становилось все
краше. Нильс даже сказал, что у него на душе полегчало. Я уговорил его
сходить к капитану, замолвить словечко насчет покраски, но капитан только
поглядел на него с озабоченным видом и сказал:
- Хорошо-то оно хорошо, да на одной покраске далеко не уедешь. Вот ужe
осенью посмотрим, каков будет урожай; мы много в этом году засеяли.
Но когда я соскреб с флагштока старую краску и водрузил его на прежнее
место с новой веревкой и блоком, даже капитан почувствовал какую-то
неловкость и по телеграфу заказал краски. Горячку пороть не стоило, он мог
преспокойно ограничиться письмом.
Ровно через два дня краски прибыли, но мы покамест отложили их в сторону.
За это время снова накопилось много полевой работы.
Теперь мы, к счастью, получили в свое распоряжение выездную пару капитана,
а когда подошел срок сажать картофель, Нильс крикнул на подмогу всех
горничных. Капитан одобрил и то и это, после чего уехал на свои учения. Мы
остались одни.
Перед отъездом капитана между супругами состоялось еще одно решающее
объяснение.
Все дворовые и сами поняли, что дело неладно, a подробности сообщили нам
Рагнхильд и скотница. Зеленели поля, луга расцветали с каждым днем, весна
радовала нас теплыми, обильными дождями, но в капитанской усадьбе не было
мира. Фру ходила то с заплаканным лицом, то с заносчивым и неприступным
видом, словно не желала отныне замечать простых смертных. К ней приехала
матушка, безобидная, тихая дама с белым мышиным личиком и в очках, но она