"Кнут Гамсун (Педерсен). Странник играет под сурдинку" - читать интересную книгу автора

и всего. Настоящей ревности тут не было и в помине.
Ей хотелось уверить мужа, что она ревнует его к Рагнхильд. Вот какая у нее
была цель. И она излагала свою мысль просто и недвусмысленно: "Да, да, я
снова тебя ревную, видишь, все осталось как прежде, я принадлежу тебе".
Фру Фалькенберг оказалась лучше, чем я думал. Много лет подряд супруги
отходили друг от друга все дальше и дальше, сперва из равнодушия, потом из
упрямства, теперь она хотела сделать первый шаг к примирению, снова
доказать свою любовь. Вот как обстояло дело. Но ни за что на свете она не
стала бы открыто ревновать к той, кого боялась больше всех,- к Элисабет,
своей опасной подружке, которая была намного ее моложе.
Вот как обстояло дело.
Ну, а капитан? Шевельнулось ли что-то у него в груди, когда он увидел, как
заливается краской его жена? Может, и шевельнулось. Может, в голове его
промелькнул обрывок воспоминания, слабое удивление, радость. Но он ничем
себя не выдал; должно быть, гордыня и упрямство в нем непомерно возросли с
годами. Да, похоже, что так.
А уж потом произошли все те события, о которых я говорил.

III

Фру Фалькенберг долгое время вела игру со своим мужем. За равнодушие она
платила таким же равнодушием и утешалась случайными ухаживаниями
многочисленных гостей. Гости мало-помалу разъезжались; сегодня один,
завтра другой, но толстый капитан Братец и дама с шалью остались. Инженер
Лассен тоже остался. Вольному воля, думал, наверное, по этому поводу
капитан Фалькенберг. Оставайся, мой друг, сколько твоей душеньке угодно.
Он и бровью не повел, когда заметил, что фру Фалькенберг уже на "ты" с
инженером и зовет его теперь Гуго, все равно как он сам. Она могла
окликнуть с лестницы: "Гуго, Гуго!" - и капитан без промедления давал ей
справку: "Гуго пошел прогуляться".
А однажды я своими ушами слышал, как он с язвительной усмешкой сказал
жене, указывая на заросли сирени: "Наследный принц поджидает тебя в своем
королевстве!" Я видел, как фру Фалькенберг вздрогнула, смущенно
улыбнулась, чтобы скрыть замешательство, и пошла к инженеру.
Итак, она сумела наконец высечь из мужа первую искру. А ей хотелось высечь
еще несколько.
Вот что случилось в воскресенье.
Фру в этот день казалась непривычно суетливой, заговаривала со мной,
похвалила меня и Нильса за усердие и расторопность.
- Я сегодня посылала Ларса на почту, - сказала она,- он привез письмо,
которого я давно дожидаюсь. Ты не можешь оказать мне услугу и сходить к
Ларсу за этим письмом?
Я с радостью согласился.
- Ларс едва ли вернется до одиннадцати. Значит, тебе еще не скоро выходить.
- Ладно.
- А когда вернешься, передай письмо Рагнхильд.
Первый раз за все мое теперешнее пребывание в Эвребё фру Фалькенберг со
мной заговорила. Это было так непривычно. После разговора я ушел к себе и
сидел один в своей комнате, испытывая необычный прилив бодрости. Заодно я
вот о чем подумал: что за глупая затея и дальше притворяться, будто я