"Дэшил Хэммет. Большой налет ("Оперативник агенства 'Континентал'")" - читать интересную книгу автора

Флора улыбнулась мне - в первый раз я увидел у нее улыбку - и быстро
сказала:
- Окунь, возьми его!
Извернувшись, я наискось выскочил из кресла. Кулак Окуня ударил меня в
висок. Ловя ногами пол, я отлетел в другой конец комнаты и вспомнил синяк
на виске мертвого Мацы.
Стена остановила меня, и тут же навалился Окунь.
Я ударил его кулаком в плоский нос. Брызнула кровь, но его волосатые
лапы меня не выпустили. Я прижал подбородок к груди и ударил его головой в
лицо. На меня пахнуло духами Большой Флоры. По мне скользнуло ее шелковое
кимоно. Обеими руками схватив меня за волосы, она отогнула мне голову -
открыла мою шею для Окуня. Он сжал ее лапами. Я затих. Он душил не сильнее,
чем было нужно, но этого хватало.
Флора обыскала меня - револьвер, дубинка.
- Револьвер 9,65, - объявила она. - Рыжий, я вынула из тебя
револьверную пулю 9,65. - Ее слова доносились до меня сквозь рев в ушах.
В кухне тараторил голос старичка. Я не мог разобрать, что он говорит.
Руки Окуня отпустили меня. Я сам себя схватил за горло. Невыносимо было,
когда его не сдавливали. Чернота медленно уплывала из моих глаз, оставив
много пурпурных облачков, плававших и плававших по кругу. Наконец я сумел
сесть на полу. И только тогда понял, что лежал на нем.
Пурпурные облачка съеживались, и я уже видел между ними, что нас в
комнате трое. В углу свесилась в кресле Нэнси Риган. В другом кресле, у
двери, с черным пистолетом в руке сидел испуганный старичок. В глазах у
него был отчаянный страх. Наведенный на меня пистолет трясся вместе с
рукой. Я хотел сказать, чтобы он либо перестал трястись, либо отвел
пистолет, но еще не мог выдавить ни слова.
Наверху прогремели выстрелы, их грохот наполнил тесный дом.
Старичок вздрогнул.
- Выпустите меня, - вдруг прошептал он, - и я вам все отдам. Отдам!
Все... если выпустите меня из этого дома!
Слабый лучик света там, где не было и проблеска, вернул мне голосовые
способности.
- Ближе к делу, - выдавил я.
- Я отдам вам всех этих, наверху... эту дьяволицу. Я отдам вам деньги,
я отдам вам все - если выпустите. Я старый. Я больной. Я не могу жить в
тюрьме. Что у меня общего с грабежами? Ничего. Разве я виноват, что
дьяволица?.. Вы же сами видели. Я раб... а мне жить осталось всего ничего.
Надругательства, брань, побои... и этого мало. Теперь я попаду в тюрьму,
потому что эта дьяволица - настоящая дьяволица. Я старик, я не могу жить в
тюрьме... Выпустите меня. Сделайте доброе дело. Я отдам вам дьяволицу... и
этих дьяволов... награбленные деньги. Обещаю вам! - И это говорил насмерть
перепуганный старичок, ерзавший и корчившийся в кресле.
- Как я тебя выпущу? - Я поднялся, не сводя глаз с его дула. Добраться
бы до него, пока разговариваем.
- Как "как"? Вы друг полицейских, я знаю. Полицейские уже здесь - ждут
рассвета, чтобы войти в дом. Я своими старыми глазами видел, как забрали
Бритву Вэнса. Вы можете провести меня мимо ваших друзей, полицейских.
Сделайте, как я прошу, а я отдам вам этих дьяволов и их деньги.
- Предложение хорошее, - ответил и, беспечно шагнув к нему. - Но могу